«Insecta»

бабочки детства

белый с полосками парусник желтый с полосками махаон
бражник мертвая голова как прекрасен как страшен он
адмирал черно-красный редкий павлиний глаз
видел его на даче всего лишь несколько раз
зато капустниц или лимонниц полон воздух степной
мальчик бежит с сачком и волосы выгоревшей копной
мелкие мотыльки невиданной голубизны
выгоревшие крапивницы посередине весны

бабочки детства крылышки календаря
летят даря мельтешение невиданный цвет даря
треугольник серый одним движением крыл
два красно-черных веера передо мной раскрыл
красные черные полосы зазубренные края
как она называется сегодня не вспомню я
помню название совка но каков ее внешний вид
память прячет узоры забвенью неведом стыд

бабочки детства крылышки календаря
ночные сборища возле дачного фонаря
вот одна упала на землю осыпающаяся пыльца
серое тельце мечется в ожиданье конца
потому что ночная бабочка насекомый икар
а фонарь высокое солнце ей гибель приносит в дар
я знал что все они были гусеницами а потом
превращались в куколок обернувшихся обреченным листом

эти куколки мумии египетский саркофаг
в нем нет драгоценного золота его не ограбит враг
хитиновая скорлупка неподвижный и скорбный лик
а Бог что велик в былинке и в гусенице велик
тем более в куколке ибо в этом гробу
прообраз Христа распятого с терновым венцом на лбу
и в должный срок треснет хитин по швам
и душа Воскресения во славе явится вам

20.08.16

 

Inachisio

Четырехглазыми называли очкариков. Чаще – заучек-девиц.
За очками глаза, в которых растерянность и тоска.
Интеллект – это да, конечно, но невыразительность лиц,
и фигуры как будто слеплены из песка.
То ли дело Inachisio, бабочка, ей четырех зениц
хватало на крыльях. Четыре павлиньих глазка
на бархатном красном фоне видишь издалека.
Где твой сачок, юннат, смышленый коллекционер?
В детстве забыл? Ну что же, печаль невелика:
бабочка будет свободна, подавая тебе пример.
Она глядит на тебя во все глаза, разумеется, в том
числе в четыре на крыльях, что позволяет мелькать
изображенью, как вечером в кинозале пустом
на экране мелькают кадры. Вся королевская рать
не сможет собрать насекомое из деталей складных,
не выточит этих усиков, не приладит чешуйчатых крыл.
Прекрасная вестница, исчадье миров иных!
Хорошо, что ее юннат своим сачком не накрыл.
Вот она села на веточку, сложила крылья и вмиг
исчезла – так невзрачна обратная сторона.
И ты впадаешь в детство, четырехглазый увалень-ученик.
И девочка-четырехглазка – о как прекрасна она!
 

Vanessaatalanta

черная бабочка с красною лентой
август в печали солнце в зените
что делать вам с красотой мимолетной
только взгляните только взгляните

черная бабочка белые пятна
села на миг на трубу из металла
траурный август природа опрятна
жаль что людей понимать перестала

черная бабочка с красной каймою
как ты спала во хитиновом гробе
вот и вторая летает с тобою
черные обе прекрасные обе

черная бабочка лента по краю
крыльев ребристых траурно ала
отдых в дороге к Господнему раю
там где природа людей понимала

черная бабочка белые пятна
словно на карте людского познанья
если вселенная людям понятна
то мирозданье не стоит вниманья

черная бабочка с красною лентой
август в печали солнце в зените

что делать вам с красотой мимолетной
только взгляните только взгляните


Mantisreligiosa

оплодотворенная самка съедает самца
так как ей необходима белковая пища
помада и пудра для маскировки лица
известка и краска для ремонта жилища

у нее овальное туловище треугольная голова
складные молитвенно передние лапы с зубцами
она съедает самца сразу как только едва
он кончит дело а что еще делать с самцами

она зеленого цвета сливаясь с вечерней травой
без надобности не двинется не пошевелится
в ее поведении есть элемент игровой
для него любовь есть последняя не продлится

очарование и не помедлит вечерний день
лапки тонкие гибкие вывернутые кнаружи
треугольная голова повернутая набекрень
талия перетянутая как невозможно туже

заметно похолодало а кровь и так холодна
на даче спят как в раннем детстве на даче
она сидит на стебле она осталась одна
вспоминая о смерти самца как о главной своей удаче

21.08.15
 

Chrysopidae

как слепой ощупывая пальцами воспоминаний
познает объемы но не цвета
что мне скажут незрелые гроздья и вечер ранний
линия жизни линия рта

для рта все труды человека а душа ненасытна
для глаз все красоты но зренье слабеет и мрак
окружает разум и Бог не простит но
подает презренья условный знак

и стелется скорбь ковриком над ногами
ранний вечер становится поздним и у фонаря
эти с прозрачными крыльями летают кругами
бесцельно сосредоточенно ни слова не говоря

древние сетчатокрылые нежные златоглазки
искательницы нектара и желтоватой пыльцы
им не нужны ни учебники ни подсказки
ни философы-эллины ни китайские мудрецы

вот одна такая села тебе на палец
осторожно смотри на нее смотри не стряхни
ты им родня ты тоже ищещь света скиталец
хотя и не так прозрачен и призрачен как они

 

Papilionidae

бабочка-хвостоносец парусник кавалер
летающий треугольник полосатый складной
для наших широт особо крупный размер
у основания хвостиков павлиний глазок цветной

исчадие августа спутница духоты
немного цветов осталось чтоб тебе подарить нектар
но и немногие августовские цветы
для тебя сохраняют сладкий бессмертный дар

поздние пчелы в малиннике одинокий жук-скарабей
зеленый кузнечик на виноградном листе
в шестиногом мире нет ни забот ни скорбей
ни в медведкином подземелье ни в бабочкиной высоте

бабочка-хвостоносец садится на поздний цветок
крылья распластаны скоро взлетит опять
тончайшей пружинкою расправляется хоботок
устройство которого невозможно понять

чешуекрылая членистоногая красота
в каталог занесены мудрые латинские имена
смотрит зеленый кузнечик с зубчатого листа
бабочка отдыхает зноем утомлена

 

Catocalanupta

Серый в крапинку треугольник на серой древесной коре
почти незаметен. Мимикрия. Береженную Бог приберег.
Кончается лето. Прохладнее на дворе
становится к вечеру. Слышен поздний упрек
в каждом шорохе листьев. На полчаса прилег
на раскладушке. Зябко. Тут в помощь шотландский плед –  
обмотаю его вокруг ног.
Мысли тянутся. Перечень прошлых бед.

Не жаль духоты и жары. Жаль ночного тепла.
Жаль уютной неспешной жизни, растраченной зря.
Серый в крапинку треугольник раздвигает крыла,
взлетает, летит на тусклый свет фонаря.

И нижняя пара крыльев – чередованье полос,
красных и черных, – мелькает и дразнит взор.
Откуда бабочку ветер вечерний принес?
В каждом шорохе листьев слышится поздний укор.

Красная ленточница. Она почти не видна,
когда сидит треугольником, крылья сложив.
Но взлетая в неярком свете, являет нам ордена.
Она работала гусеницей. И взлетела – их заслужив.

За то, что ползла по веткам и приносила вред,
за то, что прилежно спала в хитиновой скорлупе.
Зябко под вечер. Тут в помощь клетчатый плед.
Теряется бабочка в сумерках, как человек в толпе.

 

Aglaisurticae

Было бы мне дано выбирать, кто я – философ, которому снится, что он
бабочка, или бабочка, грезящая, что она
философ, я выбрал бы бабочку, которая видит сон,
я был бы зимующей бабочкой. Снежная пелена
выбелила бы на время вечное бытие,
я был бы зимующей бабочкой, я бы вселился в нее,
как нечистый дух вселяется в невинное существо,
не в силах ни соблазнить, ни замутить его.

Я был бы крапивницей, забившейся в щель, куда
не проникают зимние холода,
крылышки бы подрагивали в ожиданье весны,
и сны мои были бы сложны, но честны.

Во сне бабочки я был бы старец, лысый, с реденькой бородой,
со свитком в руках, облака бы по небу шли чередой,
я размышлял бы над смертью, старостью или иной бедой,
над силуэтом девушки, промелькнувшим вдали,
над зимующей бабочкой в безопасной щели,
но пробудившись в апрельском луче золотом,
я выполз бы на поверхность, согрелся бы, и потом,
расправил бы ржавые крылья на мягком листе молодом.

2011

 

Acherontiaatropos

На спине у огромной бабочки – мертвая голова.
Голова мертва, но бабочка-то жива!
Бабочка не понимает греческие слова.
Ей все равно, что о ней говорит молва.
Дщерь Ахеронта, неотвратимая, как-то раз, в сентябре
я видел тебя на сочащейся янтарной смолою коре
старого дерева, ждущего топора,
я видел тебя давно, но помню – как будто вчера.
Дщерь Ахеронта, питомица тех садов,
где не цветут деревья и не приносят плодов.
Тщетно ходит Мичурин, повторяя "привой" и "подвой",
голова садовода встретится с мертвою головой.
Народный умелец в соломенной шляпе и пиджаке
из чесучи, со Сталиным и природою накоротке,
он не может ждать милостей от природы, он их берет,
как сочную грушу, и сует в свой старческий рот.
Не спеши, Мичурин, не ешь, приглядись сперва:
вместо груши – бабочка, бражник, Мертвая голова.
Она взлетела с Голгофы, прямо из-под креста,
на спинке – череп Адама, навек сомкнувший уста.
Все дело в яблоке, помнишь, Мичурин, антоновку в райском саду?
Зло – подвой, а привой – добро, но всем нам гореть в аду.
Верней, не гореть, а мерзнуть, в потоке подземных вод.
Неотвратимая бабочка прилетела к тебе, садовод.

**
дыхание ночи над самым ухом звон комара
никак не уснуть сегодня вокруг фонаря мошкара
мельтешит кружится бьется головой в стекло
в шесть часов понемногу светает в восемь совсем светло
влажно душно теснит в груди звучит в голове
сигнал безвоздушной тревоги кто-то шуршит в траве
кто-то уже проснулся а может не засыпал
древний растительный мир многословен и многопал
мир шестиногий крылатый мир восьминогий ползком
что делать тебе двуногому в многосложном мире таком
сигнал безвоздушной тревоги влажно теснит в груди
гаснет фонарь бессонная ночь позади