«Она поразила меня своей статью!...»

Внутренний голос

Она поразила меня своей статью!
Упругие бедра, точеные ноги.
Но внутренний голос сказал мне: «Некстати
Она на твоей появилась дороге».

И я с ней расстался, и встретил другую,
Подобную куколке или младенцу.
Но внутренний голос сказал мне: «Такую
Нельзя подпускать к беззащитному сердцу».

Я с бедной дурнушкой недолго встречался,
Веселой, беспечною и озорною.
И снова мой внутренний голос вмешался:
«Она не достойна твоей быть женою».

С красавицей гордой сошелся настолько,
Что даже свидания был удостоен.
Но внутренний голос шепнул мне тихонько,
Что я королевы такой не достоин.

Сейчас, когда рядом со мной антропоид,
Противный, как жаба, и скользкий, как полоз,
Меня постоянно вопрос беспокоит:
«Куда подевался мой внутренний голос?»

Серенада

Я признаюсь тебе, что люблю,
Чтобы сердце твое успокоить.
Вот гитару сейчас расчехлю
И попробую струны настроить.

Я бы спел о друзьях и врагах,
О Парисе, Елене и Трое,
И о том, как ты мне дорога, – 
Дай мне только гитару настроить.

Я бы спел, что сгораю дотла,
Как летящий к земле астероид,
Что прошу лишь немного тепла, – 
Дай мне только гитару настроить.

Я бы спел, чтобы песнею той
Свои чувства удвоить, утроить,
Чтоб моею ты стала мечтой, – 
Дай мне только гитару настроить.

Я бы спел, чтоб пристрастьем своим
Ты хотела меня удостоить,
Чтобы мною жила ты одним...
Только что-то гитара не строит.

Домик в Коломые

Брат Пушкин, вы, признаюсь, правы,
И мне четырехстопник надоел,
И я решил использовать октавы.
Не то чтобы настолько осмелел,
Не то чтобы для смеха иль забавы,
И рифм глагольных ряд не поредел.
Поэму буду плесть, как сеть плетут.
Придут две рифмы, третью приведут.

Итак, приступим. Жил старик богатый,
Он слыл вельможей знатным, непростым,
Он счет десяткам лет открыл девятый 
И был вдовцом, а значит, холостым,
Но встретившись с племянницей внучатой,
Пожертвовать решил всем нажитым.
Ей было двадцать, имя ей — Параша.
О них двоих пойдет поэма наша.

Параша стала старику женою
И верности ему обет дала,
Была с ним нежною, порою озорною,
Легко вела домашние дела,
И в соответствии с природою зимою
Она ему ребенка родила.
Не важно, что отец и стар, и сед,
И ни при чем здесь Нулин, их сосед.

Сей случай живо обсуждался всеми,
Смеялись все, прикрыв уста рукой.
Дитя прекрасно, мол, но чье там семя?
Ну как с молвою справиться людской!
Вы скажете, мораль нужна поэме.
Что ж, вывод можно сделать вот какой:
Когда ты стар, и члены все уснули,
Храни супругу — где-то рядом Нулин.

Игорю Потоцкому

Мой друг собрался в Акапулько,
Не на курорт, не на танцульки,
Не то чтоб славная страна, 
А просто там его жена.

Мой друг уедет из Одессы.
Он не гуляка, не повеса,
Не опъянел он от вина,
А просто там его жена.

На пару месяцев летит он,
Его маршрут давно испытан:
В иллюминаторе волна,
Аэропорт, а там — жена.

Он будет там носить сомбреро,
Как дон Еврей дель Кабальеро,
И будет счастием полна
С ним рядом донна дель Жена.

Когда вернется он, не знаю, – 
Там жизнь туземная, иная,
Страстями яркими полна…
А впрочем, как решит жена.