«Синай»

Светает. Конвой у ворот, и рабы, и собаки.

Вот-вот над горою покажется первая просинь.

Здесь черные козы пасутся у мусорных баков

и гонит ораву туристов курчавый Иосиф.

Здесь камни в корзинах, а манну еще не собрали,

и козы пасутся, не зная, что скоро — на бойню,

что совесть и зависть родней, чем Иосиф и братья,

а в каждом из нас умещаются раб и конвойный.

Здесь катится по небу солнце верблюжьей колючкой,

гонимое ветром, ранимое встречным утесом.

Рабы сердобольней конвойных, а значит живучей,

и рабскую участь до времени терпит Иосиф.

У стен монастырских чумазые дети играют

в менял и торговцев и камни сбывают приезжим.

Конвой отпирает ворота ключами от рая,

и солнце цветет, как терновник, растет, как надежда.

Здесь путников помнит щебенка дороги, за нею

гора каменеет от страха в присутствии Бога.

В начале — слова о любви. Толкованья позднее —

серебряный шелест оливы в долине пологой.

Туристов уводят в автобус. Иосиф сминает

коробку от «Camel», искрит маячок сигареты,

и красное солнце на красном подворье Синая

ночует, и холодно ветру, а камни согреты.