«Аксиома вечности», рецензия на книгу стихов Сергея Лазо "И снов моих тише"

 

                                                             Стихи надо бы не писать —

                                                                                  высекать на камне…

                                                                                                          Сергей Лазо

 

            Размышляя о мировой поэзии как о величайшем феномене человечества, о современной поэзии Украины в частности, каждый раз невольно возвращаешься к вопросу о поэтических границах. Вопросы художественной ценности произведения, как правило, самым непосредственным образом связаны с представлением о его современности или несовременности. Однако зачастую актуальным называют именно то, что представляется современным тому или иному критику, не более того. В последнее время стало модно говорить о «постмодернистской литературе», в состав которой автоматически попадает большинство заметных произведений современных писателей. И все же противопоставление «актуальных» авторов «неактуальным» — не более чем проявление индивидуального вкуса.

            Русскоязычная (и не только) поэзия начала ХХІ века наследует от века предшествующего две противоположные тенденции: одна стремится к реалистическому отражению действительности, укреплению языковых норм, другая ориентируется на эксперимент, на нестабильность как бытия, так и самого языка, отражающего человеческое сознание. И вопрос о том, что более актуально, остается риторическим.

            Недавно вышедший русскоязычный сборник современного украинского поэта Сергея Лазо «И снов моих тише» представляется книгой, которая не утратит актуальности в исторической перспективе. Эта лирика одновременно сложна и проста, изысканна и доступна любому, глубоко эмоциональна и сдержанна. Вчитываясь, поражаешься богатству фонетики и ассоциаций, поэтизации прозы жизни. Мгновенно замечаешь своеобразие стихотворного стиля автора, непривычные синтаксические конструкции, когда нестандартная расстановка слов в строфе придает дополнительную экспрессивность тексту в целом:

 

О чем это море?

               О вечном.

Сверкающем и бескрайнем.

О жизни — все быстротечно —

Опять не войти.

         О дальнем

Мелькающем парусе белом.

Надежда, любовь и вера.

 

            Одним из важнейших моментов анализа данного сборника является его метафизическая проблематика: непосредственный выход поэтической эмоции в сферу трансцендентального — т. е. взгляд поэта на современную ему действительность с точки зрения вечности (sub specie aeternitatis). Прошлое органично переплетается с настоящим — «Приветствую тебя, Катулл!», нить жизни «трепещет в поднебесной круговерти». Метафизическая направленность определяется прежде всего четко выявляющимися материально-духовными архетипами. По мнению исследователей, архетипы — это базовые концепты, задающие координаты, в которых человек воспринимает и осмысливает мир, осуществляя свою жизнедеятельность, и которые в процессе своей реализации в человеческой практике обретают то или иное имя. В пространстве словесного творчества архетип проявляет себя как именованная сущность. У Сергея Лазо архетипы выражают извечную суть человеческого существования: земля, небо, ветер, вода, огонь, дом, дорога, смерть… Все это — не просто реалии, а прямые знаки вселенского бытия, вступающие в контакт с глубинными уровнями человеческой души. Архетипы коллективного бессознательного, преображенные в поэтические слова, становятся сугубо индивидуальными, отражают мировоззрение автора в процессе вербального осмысления действительности.

 

Открыватель горчайших слов — беда.

Толкователь твоих стихов — вода.

Прорицатель твоих стихов — ладонь.

А читатель твоих стихов — огонь.

Гид по жизни, следы оков — жердь.

Пожиратель твоих годов — смерть.

Соблазнитель колоколов — слог.

Сочинитель лучших стихов — Бог.

 

            Присутствует в лирических текстах и мифологема детства — «разложен на мгновенья детства дом», и безусловный архетип матери как жизнеутверждающего начала: «Мама, с каждым годом ты все ближе и ближе…» Показательно, что архетипы у Сергея Лазо не имеют амбивалентности, негативизма, а благоприятны по сути, даже отражая неизбежный (и порой такой неисповедимый!) ход времен.

            Поэтический мир Сергея Лазо глубоко философичен, при этом доминирует дуалистический принцип построения авторской модели мира: земля — небо, разлука — встреча. Эта «бинарная оппозиция» прослеживается на протяжении всего сборника, органично перетекая из одного в другое. Диалектическое единство земного-духовного, преходящего-вечного определяет основную семантическую характеристику книги в целом:

           

Теорема смелости. Аксиома плахи.

Теорема ревности. Аксиома страха.

Теорема личности. Аксиома труса.

Теорема минуса. Аксиома плюса.

            Прослеживая философскую и структурную связь лирики Сергея Лазо с мировой литературой, отмечаешь, что автор органично впитал в себя и украинскую поэтическую традицию. В своем развитии эта традиция преимущественно изменчива, дискретна, вместе с тем ей присуща и стойкость, и системное единство. По словам Элеоноры Соловей, «в украинской поэзии эта линия развития выступает как исторически и национально своеобразный инвариант соответствующей традиции мировой». Это и мифопоэтика, и неоклассицизм, интегрирующий украинскую поэзию в поэзию мировую. Интеллектуализм и философичность текстов Сергея Лазо, формируя эстетику автора, экзистенциально переживаются и самим поэтом, и читателем в процессе осмысления прочитанного. И, как естественный результат, возникает диалогическое восприятие двух культур на фоне доминанты категорий пространства и времени. При этом в текстах всегда присутствует Человек в различных идейно-тематических рядах: единство с природой, утверждение отдельной личности в цивилизованном обществе, рефлексии бытия:

 

Останется, конечно, этот парк

И осень, небо навзничь, солнцепад.

Как было все до моего рождения.

До сотворения мира.

Раньше слов…

 

            Лирика невозможна без ассоциативности — одним из ее аспектов в сборнике «И снов моих тише» является интертекстуальность, аллюзии и реминисценции. Лирический герой с присущими ему конкретными психологическими, бытовыми, предметными характеристиками становится в центре интертекстуального поля. Кроме того, он наделен способностью ощущать себя в разных временных плоскостях зачастую даже в пределах одного текста, действовать в ретроспекции и проспекции. С одной стороны, это — носитель авторского мироощущения и миропонимания, с другой —целостность, созданная по законам поэтики:

 

И облака плывут

Так быстро, так легко,

А листья, дни и солнце —

Все на убыль…

 

            Отдельно следует сказать о метафорике, об ассоциативных тропах в текстах Сергея Лазо. В принципе, лирика практически всегда тропеична: многомерность мира передается через поэтический образ. Года «расстелены, как кровати…», «стихи истлевают в столе». Простые метафоры соседствуют с развернутыми, усиливая психологизм лирического героя. При этом интересны субъективные обновленные метафоры:

 

Пыль прочитанных книг.

Нераскрытых обложек угодья

И страничный листае-читательный танец.

 

            Откровенно говоря, лингвопоэтический анализ мировоззрения поэта — вычленение формы из содержания — требует отдельного исследования. От поэтического языка, состоящего из отдельных смыслообразующих единиц — слов, — логически переходишь к моделированию представлений автора, которые суммарно дают индивидуальную картину мира. Поэт эмпирически постигает мир, согласовывая собственный опыт с целым рядом других, не менее важных факторов. В результате происходит авторская концептуализация действительности и формируется «поэтический словарь».

            Оригинальный, метафорически насыщенный поэтический голос Сергея Лазо, звучащий в сборнике «И снов моих тише», свободен от пошлости, цинизма, которые, к сожалению, часто встречаются в современной литературе. Поэт явно принадлежит к тому типу людей, которые имеют интуицию высших принципов и не желают ни управлять, ни быть управляемыми. Веря словам Платона, что поэты — учителя мудрости, воспринимаешь пророческую поэтическую мудрость как высший Божий дар. Поэтому на строки

 

Моя жизнь…

Что делать с тобой?

 

отвечу однозначно: конечно, писать стихи.