«Пластилиновая страна Ивана Вовка», городская сказка

            — Господа, не будете ли вы так любезны пропустить нас? В противном случае мы будем иметь честь атаковать вас,  — обратился к ним Мушкетер.

            Но солдатики хранили холодное молчание.

            Рыцарь язвительно заметил:

            — О чем можно говорить с неодушевленными изваяниями?

            Мушкетер внимательно посмотрел на свирепое, но неживое лицо солдатика и хмыкнул:

            — Действительно, неживой!

            И щелкнул его по лбу своей пластмассовой шпагой.  Солдатик с грохотом повалился на пол.

            Друзья просто растолкали солдатиков и двинулись дальше.

            — Вот что я все в толк взять не могу, господа: почему пластилиновые, скажем, игрушки оживают, а вот солдатики, допустим, нет? — вслух рассуждал Мушкетер.

            Ответил ему Казак — длинно и долго:

            — Что ж тут неясного? Солдатиков тех делают как? Штампуют. Раз — и солдатик, два — и другой солдатик… Точно такой, как и первый. А как делают пластилиновую фигурку? Правильно — каждую отдельно… руками и  с душой. А какая душа у штампа? Вот и получается, что ожить пластмассовые солдатики в принципе не могут. Нас оживляет тепло человеческих рук, которое и передается нам.

            Неизвестно, сколько бы еще продолжал свою речь Казак, если бы на пути друзей не оказался… ковер. Для людей это был обыкновенный ковер. Правда, ковер с очень большим ворсом. Нет, для обычного человека это даже очень приятная вещь. Приятно, скажем, пройтись по нему босыми ногами. Или вовсе лечь и читать книгу (как часто делал Ваня). Но если в тебе чуть дольше пяти сантиметров роста и ты сделан из пластилина, то такой ворс превращается в самые настоящие труднопроходимые джунгли.

            Вот в такие-то джунгли и угодили наши друзья. Поначалу они пытались ехать верхом. Но ноги лошадей путались в ворсе, и путешественникам пришлось спешиться. Линейка тоже доставляла массу неудобств: лошади быстро уставали, и их приходилось часто менять, чтобы буксировать линейку. Казак даже предложил:

            — Может, бросим ту кляту линейку?

            Ему никто не ответил — то ли никто не знал ответа, то ли все не имели сил отвечать. И Казак не стал настаивать.

            Но не только коням было тяжело. Путешественникам и самим было нелегко: они постоянно то цеплялись за ворс, а то и вовсе падали — благо еще, что падать было мягко.

            Одним словом, путь занял гораздо больше времени, чем на первый взгляд могло показаться.

            Ковер закончился, и друзья прямо-таки упали от усталости на паркет.

«Змей»

            — Никогда не думал, что путь по ковру будет таким трудным, — заметил Мушкетер, тяжело дыша.

            — И зачем только люди эти ковры придумали? — спросил Казак.

            Ему никто не ответил. И Казак спросил снова: