Рассказы

В эпистолярном жанре

 

   Валерий Гинзбург сидел на скамье во дворе её дома. На его коленях лежал раскрытый ноутбук, но приступить к делу он не решался.  Он с интересом глядел по сторонам и размышлял о том, как будет лучше совершить задуманное.

   Мимо него, у самых ног, дискретно двигая головой вперёд-назад, просеменила сизая голубка, следом за ней, такой же мультипликационной походкой, прошагал торопливо толстый и важный, с раздувшимся от возбуждения зобом, голубь.

  «Весна, – подумал Валерий, – время любви.  И для котов, и для голубей, и для безработных мужчин среднего возраста».

   Погода стояла хорошая. Единственное, что создавало дискомфорт, это отсутствие мощи у хилого ветерка, не приносящего ни прохлады, ни достаточного количества воздуха. Было душно. Как обычно перед дождем.

   Подняв голову, он взглянул на небо. Там всё было чисто и ясно – ни намека на дождь.

   «С чего же начать, – вернулся Валерий к своим размышлениям. – Самое трудное – начать. Жаль, что я не силен в этом деле. Другое дело мой дед. Он хоть и был простым рабочим, но в эпистолярном жанре был настоящим профи. Все его фронтовые письма жене были ясными, простыми и с огромной долей юмора. Мне-то лично легче ей позвонить, чем вот так в письме, но номер её телефона мне пока так и не достали.

   Я знаю, где она живет, где работает, знаю даже, как ее зовут... Можно было бы зайти к ней и решить всё вживую, при встрече с глазу на глаз. Но как раз на это я точно не смогу решиться. Уж лучше всё-таки посредством письма».

   Прошло минут двадцать. Он продолжал сидеть и потеть над раскрытым ноутбуком, хотя за прошедшее время так и не придумал, с чего же ему начать.

   Валерий начинал злиться на себя самого.

   «Дурак, – обзывал он себя мысленно. – Тупой дурак, баран, идиот и трусло! Ну ладно, предположим, ты боишься подойти к ней на улице или прийти к ней домой, чтобы исполнить то, что задумал ещё зимой, но ведь написать об этом в письме не так уж и страшно. И совсем не трудно. Что же ты тянешь кота за зайца?!»

   «Запомни, Валерий, – спустя ещё минут двадцать обратился он к себе мысленно с угрозой, – если ты сегодня этого не сделаешь, то ты будешь недостойным носить фамилию своего деда!»

Дед был настоящим мужиком! Всю жизнь работал, как проклятый, пытаясь прокормить огромную семью из шести человек, а когда пришла война – пол-Европы прошёл, прошагал, прополз рядовым пехотинцем. Имел две медали "За отвагу", а такие медали просто так не раздавали. Настоящий мужик и боец был твой дед, и ему ничего не стоило написать письмо. Поэтому баба Наташа всю жизнь любила его больше жизни, хотя старалась своих чувств к нему не выказывать. И всё же всем было понятно, любила она своего Митю всю жизнь, и верность ему хранила...

...Баба Наташа воспитывала четверых детей. Хотя какое там воспитание?! На воспитание не было ни времени, ни сил. Не дать им умереть от голода и холода – такова была программа-минимум. Да хоть обуть, одеть как-нибудь и уследить, чтобы старшенький, четырнадцатилетний Серёжа, вновь на фронт не сбежал. Пришлось ей устроить его на завод – и родине помогаешь, и копейка в дом, плюс паёк, и на виду всегда. А после смены тот уже так уставал, что не то что на фронт – домой едва доходил, бедняга. Он, как и мать, даже при авианалётах не бежал в бомбоубежище – сил не было. Тамару и Лену отводила туда двенадцатилетняя Люба.

  Бабе Наташе было бы полегче, если бы она ответила положительно на непристойное предложение одинокого соседа, полковника медслужбы доктора Шуйко. Он в центральную больницу обещал устроить, а там и кормили два раза в день, и работа полегче, и до больных не все передачи доходили, и родственники больных в заботе о близких на любые траты готовы пойти, лишь бы и уход получше, и режим помягче, и лечение самое-самое. И ничего страшного – война, она всё спишет...

   Баба Наташа легко могла улучшить свою жизнь. Но не захотела! И ругала себя, гордость свою ругала, брезгливость свою корила, но хранила верность Митеньке, от которого раз в два месяца письмо получала.

   Дед Митя был человеком весёлым, беспечным, письма писал короткие, почти всегда шутливые, как будто бы он не воевал, а писал из какого-то санатория, но из такого санатория, который постоянно перемещается на запад, этакий бродячий санаторий.

  "Наташенька, милая моя лапатка, какую же глубокую траншею вырыла ты в моём сердце, окопалась ты в нём глубоко, качественно, по всему периметру. Снишься мне каждую ночь, иногда во сне так шалишь, так со мной играешь, что я потом целый день только о тебе и думаю. Иногда, мышонок мой, в атаку идти не могу, неудобно и перед друзьями, и перед врагами, шинель топорщится.

   Мы тут уже до Германии добрели. Немцы народ гостеприимный, встречают нас салютом, от которого полк наш редеет, но упрямо рвётся весь город посмотреть. А в некоторых городах немец за каждый район торгуется, меньше чем за несколько сотен, а то и тысяч снарядов и столько же сотен тысяч патронов ну никак не впускает, а если впускает, то доходят не все, некоторые остаются и лежа любуются здешней архитектурой.

   Сеня, дружок мой, тоже одессит, я писал тебе о нём, он из листка бумаги мог лисицу сложить, а ещё слона, журавля, тюльпан, пароход, голубя и трактор… Вот из такого трактора, только с пулемётиком на башне, его и остановили у центральной ратуши города (зачёркнуто, цензура). Его, к всеобщему нашему сожалению, немножко таки  убили, хотя мне легче думать, что это ратуша просто такое сильное впечатление на него произвела, поскольку глядел он на неё не мигая до тех пор, пока бой не окончился, и только после этого я к нему подошёл и глаза ему закрыл.

   В остальном же, Наташа, всё у меня хорошо, ты за меня не бойся, ладно? Оказалось, что пули − дуры, а дуры всегда считали меня мужчиной некрасивым и избегали меня. Вот ты у меня самая умная, самая точная, сумела разглядеть во мне бельведерского Аполлона, и попала в меня, и никакими медицинскими инструментами тебя из меня уже не вытянуть.

   Сидишь ты у меня в сердце и всё время, особенно дождливой порой и за пару часов перед дождем, напоминаешь о себе, точь-в-точь как и маленький осколок в правом моём предплечье. Благодаря вам – тебе и осколку – я стал предсказателем:  могу предсказывать – будет нынче дождь или не будет. И хотя других предсказаний делать не могу, в роте меня кличут теперь не иначе как Нострадамусом и Кассандром.

   Сегодня нам устроили банный день, так что если война через месяц кончится, то приеду чистый, пахнущий трофейным мылом. Жди, Наташенька, жди, мышонок мой! Победа уже не за горами. Обнимаю тебя крепко и нежно целую.

  Твой пахнущий жасмином муж Митя".

  Она сердилась на шуточный тон этих писем, ворчала: "Хохмач недоделанный". Бубнила: "О детях ни слова, и шутки какие-то неприличные. На заводе бабы письма своих мужей читают, слёзы у всех на глазах, а мне и зачитать из письма нечего. Ишь ты, балбес какой, шинель у него топорщится. Ну, погоди, приедешь, я тебе устрою шинель шиворот-навыворот!"

  Ворчать ворчала, но все письма берегла, хранила, ждала...

  «...А ты, – продолжал ругать себя Валерий, – так и останешься одиноким. А всё потому, что элементарного письма написать не в состоянии. Что же ты за мужик такой после этого? Дед с бабой Наташей глядят сейчас на тебя – тридцатисемилетнего бобыля и неудачника, и в толк не могут взять – и в кого ты таким уродился. Ведь не старый ещё, не дурак вроде, и чувство юмора имеется, а совершить такой простой шаг не в силах! Ну, допустим, в присутствии женщин тебя охватывает робость и ты двух слов связать толком не можешь, но ведь письмо-то – совсем другое дело! А ну, взял себя быстренько в руки и пиши всё как есть – не позорь фамилию деда!»

  И Валерий, опустив руки на клавиатуру ноутбука, принялся печатать, набирая текст:

  "Здравствуйте, Марина!

   Это письмо я сочиняю, сидя под вашими окнами. Не удивляйтесь, так уж случилось, что вы мне очень нравитесь. Вот уже несколько месяцев я хожу за вами, не решаясь подойти и познакомиться. Не оттого, что я трус, хотя, признаюсь, слегка робею. Но в основном потому что, боюсь, я не смогу произвести на вас должного впечатления. Внешность у меня обыкновенная – не урод, не красавец, – но видеть меня по утрам можно. Я вот каждое утро вижу себя в зеркале, и ничего – сплю по ночам без кошмаров, не кричу во сне и не просыпаюсь в холодном поту. Человек я, смею надеяться, хороший, непьющий, приличный... Вот как раз из-за приличий и в силу правильного воспитания не могу я знакомиться с женщинами на улице. Но ведь именно на улице и встречаются такие красавицы, как вы. Впрочем, такой красивой, как вы, я никогда не встречал. Я шёл за вами до самого дома и удивлялся, что за вами иду только я, а не все мужчины, которые имеют счастливый шанс увидеть вас в городе.

  Марина, как вы понимаете, за это время я узнал о вас многое. Как вас зовут, где вы работаете. Знаю, что живете вы с мамой. Я вот восьмой год живу сам. У меня есть двухкомнатная квартира и старенькая машина марки «Форд». Сейчас я временно нигде не работаю, но только потому, что, увидев вас, я принялся за вами всюду ходить, и с работы меня уволили за систематические прогулы. Умоляю, помогите мне вновь найти работу. А это произойдет лишь только после того, как вы согласитесь познакомиться со мной и пойти хотя бы один разок на свидание. Можете для начала позвонить мне по номеру 8 063  5**  ** 83.

   Мои финансы на исходе, и если вы мне не ответите или не позвоните, то вскоре мне придется продать машину, затем квартиру, потом почку, после чего пойти по миру или выйти просить милостыню на паперти. Но чтобы выйти на паперть, нужно иметь свободное время, а я его не имею, поскольку постоянно хожу за вами, на работу за вами, потом с работы, в магазин, на базар и в поликлинику, куда вы водите маму...

   Одним словом, моя дальнейшая судьба в ваших руках.

С уважением

Валерий Гинзбург, проживающий по адресу: Киев, проспект Победы, 17, кв. 75.  37 лет. Рост 182. Вес 87".

  «Ну вот и славно», – решил Валерий, перечитав набранный текст. Осталось его распечатать, затем бросить в почтовый ящик и ждать звонка...

 

Настоящий мужчина

 

…Закурив и устроившись в кресле поудобней, он продолжил:

— Поэтому я предлагаю поговорить сегодня о женщинах и о... Как сказать? О женщинах! Об отношениях! О любви и, само собой, о... О  сексе, значит... Я не скажу, будто я в этих делах спец... Скорее, наоборот. Скажем, женщины для меня – загадка... То есть... У меня были женщины... Много женщин... Чего скрывать? Но я их как не понимал, так и не понимаю до сих пор... И любил я, значит, по-настоящему только раз... Но кое-что я всё-таки могу тебе поведать. Поделиться, так сказать, своим опытом... И своими мыслями, так сказать... Да, могу! Значит... Запомни! Мы – мужчины – весьма сильно отличаемся от женщин. Так уж устроено природой-матушкой... Ну, или Господом Богом, не знаю... Разные мы! С самого нашего рождения и до последнего вздоха. Разные! Один мой знакомый шутил: "Жена мне родила девочку – три шестьсот. Ещё бы граммов двадцать – и был бы мальчик!" Юмор такой, значит... Но в каждой шутке, так сказать... Да. Но отличаемся мы не только тем, что у нас есть... ну, ты знаешь... То, что у нас есть... Не знаю, как эту штуку назвать культурно... Вот же пародокс! Штука эта у нас есть, а культурного названия – нету... Суть, конечно, не в штуке этой! Но всё же разница между нами огромная и никакими граммами, килограммами, литрами, метрами и километрами её не измерить. Просто мы очень разные − мужчины и женщины − с самого рождения и до самой смерти. Хотя чтобы понять, что такое настоящая женщина, нужно, наверное, сперва понять, что такое настоящий мужчина, правильно? Настоящий мужчина уже рождается мужчиной. И настоящая женщина рождается женщиной, значит. И умирает мужчина мужчиной, а женщина женщиной. Я всегда, для доказательства вышесказанного, вспоминаю один анекдот. Анекдот, значит, такой. Сгорел дом. Есть жертвы. И вот выносят с пятого этажа пожилую пару, которая прожила семьдесят лет вместе, им около девяноста лет. Их выносят. И мужик хоть и старый, но он же защитник, добытчик и так далее... И по его лицу видно, что он решает, как дальше жить, куда переезжать, к внукам ехать или как, чем платить за лечение... В общем, он решает главные вопросы. А жена его – старушка-божий-одуванчик, она такая блаженная лежит, и даже немножко улыбается так, кокетливо, подмигивает ему игриво... Дед думает, ну, все, бабка моя съехала с ума, балка какая-то упала, задела жизненно важные органы в мозгу. И он ей говорит: «Мать, ты чего лыбишься?» А их выносят вместе на носилках, и она ему в это мгновение, значит, и говорит: «Просто мы так давно вместе никуда не выезжали». Только женщина в такой драматический момент может найти что-то романтическое, лирическое, значит... Нет, стоп! Это черт знает что вообще...

  Он, прервав себя на полуслове, тушит окурок в пепельнице и, взяв в руки дистанционный пульт, недовольно бурчит еле слышно:

  — Бред какой-то... Надо это стереть и начать всё сначала... А то фигня какая-то, честное слово...

Затем он бросается к подоконнику, на котором стоят бутылка коньяку и бокал. Выпивает граммов сто. Снова закуривает. И вернувшись к креслу, вновь берет в руки пульт.

  — Ничего страшного... – шепчет он. – Сейчас всё перепишем... – Он усаживается в кресло, тяжело вздохнув, решительно жмет на пульте красную кнопку "Запись". – И снова здравствуй, мой дорогой! Сегодня ты начинаешь взрослую жизнь! Детство и отрочество позади, впереди тебя ждет нелёгкий путь взрослого мужчины. Поэтому я предлагаю сегодня поговорить о самой животрепещущей и всегда актуальной для мужчин теме – о женщинах и о взаимоотношениях между полами. Уверен, что вскоре тебе повстречается настоящая, любящая и преданная женщина. Но чтобы жить с настоящей женщиной, тебе необходимо быть настоящим мужчиной. А каким должен быть настоящий мужчина, претендующий, значит, на совместную жизнь с настоящей женщиной? Вопрос интересный, но необычайно сложный... Ведь мы изначально очень разные. Нам никогда не понять друг друга. К примеру, настоящая женщина никогда не выйдет замуж по расчёту − она отдаёт руку и сердце только по любви. А полюбить настоящая женщина может только настоящего мужчину. И это самое начало конфликта. Потому как настоящий мужчина очень редко ошибается и никогда не допустит брака. Ни на работе, ни в личной жизни. Понимаешь? Но с другой стороны, настоящий мужчина никогда не оставит женщину в тяжёлом положении. Тем более что настоящая женщина лишь только выяснит, что она в положении, − приложит максимум усилий, чтобы выйти замуж любой ценой за кого угодно, лишь бы её ребёнок не родился вне брака. Не за себя она, значит, будет думать, просто у ребенка должен быть отец. Понимаешь?.. Может быть, поэтому твоя мама вышла замуж не за меня, а за твоего... Вернее... За того, кто... В общем, вышла замуж за своего... Как сказать? Вышла она... Не за меня, а за другого... Я не знаю, насколько они ладят, но обычно... Как сказать? Брак предполагает совместное проживание, и чем дольше с человеком живёшь, тем больше узнаёшь, до чего же мы разные – мужчины и женщины. К примеру, настоящий мужчина никогда не допустит опоздания. Настоящий мужчина пунктуален, он всегда стремится быть точным, как снайпер. А настоящая женщина должна прийти не вовремя, а прийти в "нужном виде". Она должна всегда выглядеть идеально. Твоя мама, как и моя сестра, может собираться три-четыре часа. Время роли не играет. Да она даже чтобы вынести мусор, на всякий случай наносит лёгкий макияж и причёсывается. Нам, мужчинам, этого не понять, а для них это норма. Настоящая женщина всегда стремится быть соблазнительной, но это не единственное, и уж далеко не самое главное, качество женщины. Хотя для твоей мамы... Нет... Это не важно... То есть... Стоп!

И снова всё повторяется. Пепельница. Пульт. Подоконник. Коньяк. Кресло. Пульт...

— Сынок! Тебе сегодня исполняется шестнадцать лет... Мы можем поговорить с тобой, как взрослые. Как настоящие мужчины. К примеру, о женщинах... Знаешь, у мужчин и у женщин весьма противоположные взгляды на жизнь. И это правильно. И я бы очень хотел, чтобы ты всегда оставался настоящим, то есть умным, сильным и смелым мужчиной, что бы ни происходило... Ведь кто такой – настоящий мужчина? Мужчина – это глава семьи, он добытчик, защитник, помощник... Вот я хоть с тобой не живу, но в любой момент я,  стоит тебе только позвать, я все сделаю для тебя и... Хотя твоя мама... Нет, она очень хорошая, но... Просто с твоей мамой у нас не вышло. Потому что твоя мама, значит... Она с… у... она с уко… С укоризной мне так сказала однажды, о том, будто она... не приемлет мой образ жизни… В общем, я не хочу сейчас о...

Тут он опять прерывает сам себя на полуслове, поскольку слышит звук открывающейся входной двери. Спустя несколько мгновений в комнату входит мужчина в мятой пижаме и с мусорным ведром в руке. Махнув в знак приветствия ведром, мужчина в пижаме заявляет:

  — У тебя тут хоть топор вешай – так накурено! И дверь, как обычно, не заперта. Ты, Юрка, когда-нибудь доиграешься, что тебя грохнут грабители в собственной хате, ей-богу! А что это ты тут снимаешь? Камера, треножник... О, коньяк?! Не рано ли? По какому поводу пьешь? Да ещё и в одиночку. Первый признак алкоголизма, между прочим. Ей богу!

        — Миша, что ты тут забыл?

— Да вот, понимаешь, пошёл мусор выносить, а дверь, падла, захлопнулась. Хорошо, у тебя дверь на постой открыта. Думал, посижу у тебя по-соседски или через балкон к себе перелезу...

— Ты с ума сошел! – возмущается Юрий. – Ещё разобьешься – не дай Бог – а мне потом отвечай. Тринадцатый этаж как-никак...

— Странно, никогда не замечал, что ты суеверный. Ладно, тогда составлю тебе компанию. За что пьем?

— Ну... У моего сына сегодня день рождения.

— А я и не знал, что у тебя есть сын!

— В том-то всё и дело! Я и сам не знал. Мне только сообщили. Одна моя знакомая, с которой я когда-то очень долго встречался, мы даже жили вместе, она, значит, родила от меня ребенка, но мы с ней давно расстались, и она всё это время скрывала от меня... Я пробовал ей звонить, но она вешает трубку, лишь только слышит мой голос... Поэтому о ребенке я почти ничего не знаю, даже не видел его ни разу... Знаю только, что зовут Сашей. Такие вот, значит, делишки... А я бы так хотел увидеть его, пообщаться... Но женщины уверены, что нам это не нужно... Что у нас, якобы, нет сердца, и оно не болит... А оно болит... Очень болит... Спать не даёт эта боль... Вот, значит, как...

— И сколько ему уже? – спрашивает Миша.

Но Юрий не слышит вопроса. Он задумчиво глядит куда-то в сторону окна и улыбается.

  — Юра!

  — А, прости... Что?

  — Я спрашиваю, сколько ему сегодня?

  — А-а... Сегодня ему шестнадцать лет...

  — Гм... Здоровый уже... Ещё по одной?

          — Сегодня шестнадцать, да... А вчера было пятнадцать...

           — Гм... Однако... Летят годы...

         — А завтра ему исполнится семнадцать...

         — Вот тебе раз! Я знал, что с возрастом годы несутся всё быстрее, но чтобы так стремительно... Нонсенс, ей богу!

          — Вчера я рассказывал ему о машинах и оружии... Понимаешь, я каждый день записываю ему видео. Поздравляю его со всеми праздниками. Делюсь опытом... Вот сегодня, к примеру, мы говорим о женщинах...

На Мишу это заявление влияет весьма сильно. Он приходит в крайнюю степень волнения и возбуждения:

— О, тогда врубай свою шарманку! Уж в чем я профи, так это в бабах! Поверь, мне есть что сказать по этому поводу...

— Вообще-то, Миша, это как бы частный диалог. Точнее, монолог. Семейный, так сказать...

—Но ведь я же твой друг. И сосед. И стало быть, в какой-то степени человек близкий, родной... Друг семьи – по линии отца. Давай еще по глоточку, и врубай...

— Миша, он тебя не знает...

— Юра, он и тебя не знает. Ничего. Представишь меня. Давай, дружище, смелей!

Юрий послушно и отчасти вынужденно берёт в руку пульт...

— Как я выгляжу? Подвинься! Расселся тут, понимаешь...

— Тихо! Запись!

— Ничего, что я в пижаме?

— Ведро спрячь!

— Я лучше сяду на него... Вот так...

— Здравствуй, Саша! Поздравляю тебя с днём твоего шестнадцатилетия. Это мой сосед и друг Миша... У него захлопнулась дверь и, значит... Мы тут как раз говорили о тебе. Отмечали твой день рождения... Ты уже совсем большой. И мы, значит, можем поговорить на темы взрослые... К примеру, об отношениях между мужчинами и женщинами... Тема, конечно, сложная...

Тут в разговор вмешивается Миша:

— Это точно! Салют, Санёк! Я дядя Миша, друг твоего папы. О женщинах, я думаю, ты и сам уже знаешь немало! Уверен! Дети в твоем возрасте гораздо более продвинутые, чем были мы. Ну что тебе сказать о бабах?

— О женщинах...

— Санёк, ты знаешь, с бабами мне никогда не везло: все они были либо сумасшедшими, либо чокнутыми… Что ни баба – то какое-то психическое отклонение. Я словно магнит для женщин с отклонениями. А может, они все чокнутые? Каждая по-своему? Вот моя первая жена была нимфоманка, она изменяла мне направо и налево, переспала со всеми моими друзьями, кроме него. – Миша указал на Юру.

— Да, – подтверждает Юрий, – и то только благодаря тому, что я тогда был при смерти: лежал под капельницей и ко мне никого не пускали, кроме родных и близких, то есть – никого.

— Потом была Ленка. Эта, наоборот, до такой степени не любила секс, что за три года совместной жизни у нас был интим всего раз двадцать, при этом больше половины из этой двадцатки были без Ленки. После Ленки была Вика. Пила, как лошадь… и ржала, как кобыла… Потом когда мне исполнилось тридцать пять, мне наконец-то повезло: я женился на хорошей, воспитанной, порядочной, умной и красивой женщине. Правда, она была поэтесса, но ведь не все поэтессы обязательно тронутые, бывают вполне вменяемые и адекватные особы: спокойные, ухоженные, собранные, красивые. Так со стороны глянешь – и не скажешь, что стихи пишет. С виду абсолютно безобидная, нормальная… Мне казалось, я наконец-таки встретил свою главную любовь жизни. И я не ошибся. Ей-богу! Я любил ее до такой степени, что вместо Розенбаума и Лепса стал слушать Моцарта, а по выходным вместо футбола или рыбалки отправлялся с ней на балет. И там, на балете (вот до чего любовь доводила!), чтобы, не дай Бог, во время представления не уснуть и тем самым не обидеть ее, я засовывал руку в карман брюк и до боли щипал себя за самое уязвимое место. И однажды, не рассчитав силы, ущипнул себя на "Щелкунчике" особенно сильно, явно переборщил, в результате чего – не то вскрикнул, не то застонал, а скорее всего, всхлипнул… А так как это совпало с самым драматическим моментом представления, то Вера, а её звали Вера, стала считать меня человеком тонким, чувствительным и предрасположенным к состраданию. Короче, полюбили мы друг друга и, что называется, жили душа в душу. Но всё равно – бабы, сам понимаешь, есть бабы... Юр, плесни нам ещё по глоточку... Ага, благодарочка! Твоё здоровье, Санёк! М-да... Я тебе так скажу! Никогда нам этих баб не понять. Они не такие, как мы. Ты понимаешь, они совсем другие. Вот я тут давеча у одного умника прочел, будто мужчины в своих поступках чаще всего руководствуются рассудком, а женщины чаще всего – чувствами, эмоциями, инстинктами, интуицией и тэ дэ и тэ пэ. Тупой мудак! Всё как раз, Санёк, с точностью до наоборот: все мужики только думают, что они думают, а сами не в силах противиться элементарным животным инстинктам. Увидел легкодоступную девицу – и все: тащит ее домой или к другу на хату – не думает своей башкой, что люди кругом все видят и среди них есть всегда знакомая сволочь, которая все расскажет твоей жене.

– Ты что, – спрашивает Мишу Юра, – Верке изменил!?

– Да я не о себе конкретно, а вообще о мужиках в целом! Разве можно назвать разумным того, кто курит травку или бухает, как будто мечтает перепить верблюда!? Хотя ведь не пацан уже – знает, какой вред вся эта хрень приносит организму…

— Ты о ком сейчас?

— Да я о мужиках вообще! Так вот! А потом мы удивляемся, почему женщины живут втрое дольше, чем мы! А они не дуры! Я про баб, в смысле. Они только прикидываются дурами, а мы изо всех сил пыжимся доказывать, что мы умнее, разумнее, интеллектуальней... А потом полтора месяца лежим в реанимации, потому что вместо того, чтобы убежать, мы тупорыло лезем в драку с дебильными отморозками… Первоклашка, и тот в курсе, что три – больше, чем один: и шансов уложить всех троих были один к трем. Но они – молодые здоровые бычки. В перерывах между буханием и спаррингами они жрут протеины и тягают железо. А ты... ты уже лет десять ничего тяжелее  смартфона не поднимал. Но прислушаться к просьбам подруги – не связываться с ними! – тебе ума не хватает. И вот парадокс! Боясь прослыть трусом, ты бесстрашно бросаешься, то есть идешь вперед прямиком к больничной койке.

– Ты обо мне, что ли? – спрашивает Юра.

– Да причем тут ты! Я тебе в целом, в общем говорю: о мужиках, о бабах! Разные мы, понимаешь! Раз-ны-е! Налей нам ещё!

— Да ты уже окосел...

— Ты будто не окосел? Да выливай ты всё, чего растягивать? Вот, другое дело. За тебя, Санёк! За тебя и за твоего батю! Батя у тебя – человек! И настоящий мужик. Лично я его уважаю. Юрка, слышишь? Я тебя уважаю. Ты понял?

— Шел бы ты домой...

— Нет, ты понял? Я тебя уважаю... И предлагаю – продолжить! Но ты должен перелезть через балкон, я не смогу...

...На следующее утро Юрий решил сделать новую запись в честь дня совершеннолетия своего сына, которого он никогда не видел. Среди всего прочего он, глядя в объектив видеокамеры, сказал:

— Настоящая женщина умеет любить. Любить мужчину – тяжёлый труд, но лучше всего с ним справляется именно слабый пол. "Мужчины тоже умеют любить", – прогундосят некоторые мужики. "Да, – отвечу я. – Да. Но редко и не столь самозабвенно. И не любят демонстрировать свою любовь. А кто демонстрирует, тот лишь играет в любовь, но не любит по-настоящему. Я знаю, о чём говорю". Нет, я не любвеобилен, я, как и большинство мужчин, чаще был любим, чем любил, но меня это мало заботит. А настоящая женщина не может не любить, вся она прямо создана для любви. Когда мужчина влюбляется, он похож на новобранца, попавшего на третий день после призыва не просто на передовую, а в десантный батальон, которому поручено в течение часа выбить противника из укреплённого пункта и, заняв позицию, удержать её любой ценой до подхода основных сил. Новобранец ни жив, ни мёртв. Он, такой потерянный и нелепый, ничего не понимает, всем мешает и до такой степени жалок и смешон, что в него не стреляет даже противник. И если он сам себя не подорвёт собственной гранатой, то, наверное, будет единственным, кого обнаружат наши в живых, когда подойдут на подмогу. Другое дело женщина. Когда она влюблена, она становится в десятки раз прекраснее. А если любовь взаимна, она полностью преображается: она не ходит, а парит, не говорит, а щебечет, она готова и в горящую избу войти, и коня на скаку остановить, она ради любви готова "побежать за поворот, только гордость не даёт". Вот и твоя мама очень гордая. Мы любили друг друга. Но я был молод. А у неё характер, сам знаешь, тяжелый... Она далеко не ангел. Но все же больше виноват, конечно, я... Да, я виноват перед ней. Я обидел её. В этом моя вина. А она меня не простила. Даже не попробовала выслушать. В этом уже ее вина. То есть я её не виню, конечно... Ведь она мать моего ребенка... Твоя, значит, мама... И она родила тебя... И воспитала... А я... А я очень счастлив, что у меня есть сын. Хоть что-то путное в жизни сделал... Хотя в этом деле, сам понимаешь, много ума не нужно... Жаль, что мы не вместе. И винить в этом некого, кроме себя. Хотя... Наверное, мы оба с мамой виноваты в том, что ты остался без отца. А с другой стороны, я буду мужчиной, возьму вину на себя. Прости, сынок, что ты растешь без папы. Прости... Пожалуйста... Прости...

........

................

Школьное сочинение А. Прибудко на тему "Мой папа"

Зовут меня Александра. Сашей меня назвали в честь папы. Но как потом оказалось, – мой папа не мой папа. Оказалось, что мой биологический папа – совсем другой. И тот другой мой папа думал, что у него родится сын, но родилась я.

Видимо, я не с того начала, но пусть будет, как есть. Правда, я очень мало могу сказать по этой теме, я мало его знаю.  Плохо знаю того – биологического.  А с другой стороны, я знаю его, знаю таким, каким никто, кроме меня, и не знал никогда.

А родилась я в Киеве в пятом роддоме 7 декабря 2004 года. Выросла в среднестатистической украинской семье – я, мама, папа (другой, не биологический) и бабушка. На свой десятый  день рождения я получила подарок от мамы – видеомагнитофон. А еще восемь кассет с бантиком. Оказалось, что мой папа, тот, который биологический, записал для меня  наперёд восемь видеокассет, на каждой из которых он рассказывает, как мне жить. Вернее, он рассказывает, как жил он и как мне жить не стоит.

Я уже писала, что папа думал, что у него будет сын. Поэтому благодаря его видеоразговорам я теперь умею рыбачить, охотиться на кабанов, умею пить коньяк и не пьянеть, умею  завязывать галстук,  умею отвечать за базар. Я умею драться. Вот, например! Знаете, какое первое правило драки? Если драки можно избежать, то беги. Ничего в этом зазорного нет, особенно если их больше. Это папа меня научил. Этому и многому другому.

Все кассеты я выучила наизусть досконально. Знала каждую фразу, каждое слово, каждый вздох. Я знаю, что вот сейчас папа грустно улыбнется. Знаю, сейчас он выпьет, а сейчас к папе зайдет странный сосед дядя Миша, а вот сейчас он поставит мне свою любимую песню Высоцкого. И я даже придумала такую игру – я с ним разговариваю. Ведь фразы его я изучила. Например, ставлю кассету. Говорю: "Привет, папа!" А он мне в ответ: "Здравствуй, сынок!" Я говорю быстро: "Па, я не сынок, я дочка". А он мне: "Поздравляю тебя с Новым годом!". А я ему: "И я тебя, па!" Он говорит что-то, а я отвечаю. Или же я спрашиваю, зная ответ наперед, а он мне отвечает.  Поэтому в детстве мне не было одиноко. А если и было, то я тогда ставила свой любимый момент. Где папа мне говорит: "Ты всё, что у меня есть. Ты – самое лучшее, что останется после меня. Никогда тебя не видя, я, тем не менее, очень тебя люблю…" И мне уже не так одиноко... С таким хорошим, добрым и родным человеком... Я не одна... Я папина дочка... И мамина, и папина... Жаль, что они не смогли жить вместе. Но ведь тогда бы у меня не было другого папы, который тоже хороший папа, хотя и не биологический... Это всё трудно сейчас объяснить, но я стараюсь...

Иногда я думаю, что я самая счастливая на свете. У некоторых моих подруг вообще нет отца. Они живут только с мамами... У них нет папы... А у меня аж двое пап. Живой папа, и второй – родной – с видеомагнитофона...

Когда папа узнал, что у него есть я, и когда узнал, что он смертельно болен, то он и стал наперёд записывать эти видеообращения ко мне. Так я познакомилась, а вскоре и полюбила своего пусть непутевого, но такого родного и самого лучшего на свете папу. Настоящего мужчину. Вот и всё.