«Мама и Би Джиз», рассказ

Интерклуб на улице Розы Люксембург, нынешней Бунина, был в советские времена единственным в Одессе местом, где студентки факультета романо-германской филологии нашего университета могли пообщаться с живыми иностранцами. Нет, студенты, конечно же, тоже могли попрактиковаться в английском, немецком и французском, но сами знаете – студентов на РГФ днём с огнём не сыщешь.

Иностранцы разных калибров и мастей, а точнее – разных национальностей и профессий, придя в Интерклуб, могли почувствовать себя почти как дома. Вокруг звучала родная речь, а в баре на доллары, фунты и марки можно было купить всё то, что для советских граждан было недоступной роскошью. Гостями Интерклуба были в основном моряки. «Водоплавающие», как называли их в Одессе. Собственно, основной целью открытия Интерклуба и было создание такого места, где иностранные моряки, коротая время погрузки судна, могли провести свободное время, не болтаясь при этом по улицам и не смущая советских граждан своим буржуазным видом. Иногда в Интерклуб забредали и обычные туристы, ведь ориентироваться в тогдашней Одессе и социалистической действительности в целом иноязычным гражданам было затруднительно. У нас и сегодня нет ни одного уличного указателя на английском, что уж говорить о шестидесятых.

Студентки РГФ приходили в Интерклуб стайками. Если стайка не собиралась, то приходили парами, но никогда поодиночке. Это легко можно было понять. Во-первых, ситуация складывалась двусмысленная – девушки сами приходили в мужскую компанию. Чуть было не написал «по своей инициативе», но вовремя спохватился – инициатива исходила скорее от преподавателей и руководства факультета. То есть студенткам прямо говорили о том, что посещение Интерклуба желательно. Причём посещение регулярное, не меньше двух раз в неделю. Конечно, не для завязывания международных контактов или, не дай Бог, не для поисков иностранного жениха. Основным поводом была, как я уже говорил, языковая практика. Попасть в клуб удавалось только лучшим – девушкам приходилось сдавать целых два экзамена, по языку и на знание политической ситуации. Они должны были достойно представлять Советскую Родину в общении с пусть не акулами, но дельфинами капитализма. Или бычками. Камбалами капитализма.

Среди таких камбал было много тех, кто уже бывал в Одессе в предыдущих рейсах. Но иногда попадались и те, кто приехал-пришёл-приплыл в наш город впервые. Всё им было в новинку, всё интересно.

С двумя такими не «водоплавающими» интуристами и познакомилась в июне 1968 года моя мама, перешедшая в том году на последний курс РГФ. Тёплым летним вечером они с подругой пришли в привычное место на улице Розы Люксембург. По левую руку в арке дворика филармонии, построенной когда-то выдающимся итальянцем Бернардацци как биржа, была – собственно, и сейчас есть – большая красивая деревянная дверь, войдя в которую, советский человек попадал в совершенно иной мир. Широкая мраморная лестница вела на второй этаж, в огромный зал с высокими потолками, отделанными дубовыми балками; в зале к приходу иностранных гостей расставляли столики, каждый из которых прослушивался сидящим в отдельном кабинете директором Интерклуба – разумеется, сотрудником уполномоченных органов, – с экзотической фамилией Мариосабиа. Но ни мама, ни её подруга Люба этого, разумеется, не знали, и настроение их ничто не могло испортить. В зале за большой выполненной по последней моде барной стойкой можно было купить недоступные для простого советского гражданина предметы роскоши – импортные сигареты и спиртное. В соседней комнате была библиотека, в которой можно было не только найти раритетные книги на английском, но и скрыться от посторонних глаз – но, увы, не от посторонних ушей.

Встречи с иностранными гостями организовывались как вечера дружбы. Когда заходило немецкое судно – устраивался вечер советско-немецкой дружбы. Когда заходило индийское, а такое бывало часто, – соответственно советско-индийской. На этот раз был организован вечер советско-английской дружбы – к причалу Одесского морвокзала пришвартовался большой английский пассажирский теплоход.

Основными заводилами вечеров дружбы как раз и были отличницы, комсомолки и спортсменки, одной из которых и была моя мама. Девушки готовили небольшое выступление, в котором пели, танцевали и разыгрывали небольшие театрализованные сценки, прямо-таки втягивая иностранноподданных в дружбу. После такого разогрева все разбивались на группы по интересам и продолжали общаться, уже сидя за столиками.

Этим вечером в клубе было шумно и многолюдно. Поздоровавшись со знакомыми и окинув взглядом зал, мама обратила внимание на двух совсем молодых людей, выглядевших и одетых необычно даже для иностранцев. А точнее, ярко и даже вызывающе. Оба были длинноволосыми, с густыми шевелюрами, бакенбардами и небольшими бородками. Синий в тонкую белую полоску пиджак, белая водолазка, коричневые расклешённые вельветы у одного, жёлтый пиджак с голубой рубашкой с отложным воротником и опять же расклешённые джинсы у второго. Конечно, мама знала, как выглядят рок-звёзды, – фото «Битлов» были знакомы всем студенткам иняза, а их песни на бобинах мама слушала уже в 64-м году. Но эти двое выглядели слишком ярко даже для рок-звёзд. Мамины мысли прервал Нолик – комсомольский заводила и неформальный худрук вечеров дружбы. Ноликами в Одессе называли Арнольдов, Нюмами – Наумов, Додиками – Давидов. В те славные времена даже комсоргами в нашем городе были евреи.

– Света, пора готовиться к выступлению.