«Дженнифер. Обитель скорби», повесть

Несколько раз под дверью девушке чудился протяжный вой и звук скребущихся о камень когтей. Дженни не знала, насколько прочна дверь, что отделяет ее от кошмара, и насколько умны чудовища, которые рвутся, стремясь вонзить в нее свои железные когти… Наконец она устала даже от страха, и звуки за дверью, доводившие ее до исступленного плача, теперь вызывали только глухую пульсирующую боль в висках.

«Я или выберусь на свободу, или сойду с ума окончательно», – думала она, понимая, что уже недалека от того, чтобы что-то внутри надломилось, изменив ее мир навсегда…

Надежда, отчаянье, безразличие много раз менялись местами. И лишь когда безразличие почти накрыло собой полумертвую надежду, дверь наконец отворилась.

Это произошло так неожиданно, что девушка не сразу отреагировала. Только приподнялась на своей постели и посмотрела пустыми глазами на фигуру, занимавшую собой весь дверной проем.

– Поднимайся! Идем!

Голос Иглы показался ей странно незнакомым, словно она слышала его под каким-то совершенно иным «углом слуха». Либо Дженни просто отвыкла слышать звук голоса.

– Пошевеливайся! Или хочешь еще задержаться на курорте?

Откровенная насмешка никак не зацепила девушку; слегка пошатываясь, она подошла к медсестре, которая тут же с отвращением скривила нос.

– Сейчас же в душ!

По дороге в душевую Дженни шатало еще больше; каждый шаг давался через силу.

Переступив порог, Игла приказала ей раздеться и стать возле стены.

Тупо исполняя приказ, Дженнифер не сразу поняла, что наказания еще не закончены. Это дошло минутой позже – вместе со струей холодной воды, которая отбросила ее на шероховатые плитки стены, заставив распластаться. Брандспойт в руках ухмыляющейся Иглы вибрировал от бешеного напора. До сих пор девушка не знала, что вода может по-настоящему избивать…

Когда пытка закончилась, Дженни просто упала на скользкий холодный пол, не в силах стоять на ногах…

…Игла, открыв дверь, грубо впихнула Дженнифер в палату.

Как же она была рада снова видеть всех своих собратьев по несчастью! Хотя выглядели они, честно говоря, жалко. Джастин похудел и осунулся, его глаза словно заволакивала мутная пелена. Он так же сидел на своей койке, только теперь смотрел не в окно, а в одну точку перед собой. Эмма и София – с затравленными глазами и впалыми щеками – цветом лица походили на больничное белье – серо-белое, и это не очень добавляло им привлекательности. Меньше всего, судя по внешнему виду, досталось Раяну – он хоть и был бледнее обычного, но все же выглядел лучше остальных.

Сложив руки на мощной груди, медсестра принялась по очереди сверлить взглядом всех присутствующих. От ее шумного дыхания жесткие усы над верхней губой покачивались, как трава на ветру.

– Запомните на будущее, – наконец изрекла она, пытаясь придать вес каждому своему слову, – это вы еще легко отделались. Больше поблажек не будет. Попытаетесь сбежать снова – вас привяжут, как буйных, и так нашпигуют уколами, что… – Она опять многозначительно посмотрела на Дженнифер и вышла, захлопнув за собой дверь.

Все молчали. Казалось, ни у кого не было сил просто вымолвить несколько слов.

Дженни медленно подошла к окну: за ним проплывали, качаясь в воздухе, лохматые крупные снежинки, напоминающие миниатюрные облака. Внизу, на земле, лежало белое покрывало из колючих чистых искр.

– Дженни… Как я рад, что ты снова с нами… – прошептал Раян и подошел к девушке. Осторожно, словно она была из стекла и от неловкого движения могла разбиться, он обнял ее за плечи.

Не говоря ни слова, к ним присоединились остальные – к Дженни бросились девушки, не сдерживая слез, и теперь уже все стояли, обнявшись. Даже Джастин переминался с ноги на ногу рядом, не решаясь присоединиться, и лишь смущенно улыбался.

Она столько хотела сказать, столько вопросов намеревалась задать, обдумывая свои слова в плену каменного мешка, но сейчас просто стояла и растерянно улыбалась, ощущая со всех сторон дружеские объятия.