«Собачий тупик», повесть

– Я не боюсь. Ты влюбилась в меня, как кошка. Произошло это еще до того, как мы встретились.

– Терпеть не могу кошек, – нахмурилась Ниночка.

– Скоро гости придут, – примирительно вмешался Моська. – Будет весело. Смотрите, какой стол я приготовил!

– Эскарго и устриц не хватает, – хохотнул Жоржик, закусывая салфетками.

Салфетки выскальзывали между пальцев и порхали под потолком белыми голубями.

– Это не вписалось бы в выделенный бюджет. А то я мог бы... Я умею.

– Обойдемся без устриц. Плов из мидий сойдет за деликатес. – Ниночка была по обыкновению категорична. – Переверзевы все равно отказались, а ради Онищуков я бы не стала... Пусть скажут спасибо за фаршированную рыбу.

– Так сколько приборов ставить? – осведомился прилежный домработник.

– Считай сам. Нас четверо, – принялась загибать пальцы хозяйка. – Ты сядешь с нами. Мы домработников уважаем. Онищуков двое. Илюша, хозяин такси, где мы всегда колесницу заказываем, дизайнер Эльвира Степановна, прораб Витя, который у нас ремонт делает. Итого двенадцать персон.

– Откуда двенадцать? Я девять насчитал. – Жорж едва ворочал языком, засунув в рот целую котлету.

– Все будут со своими половинами, я надеюсь.

Внезапно начавшийся ливень сначала подмочил, затем прополоскал и окончательно смыл Ниночкины надежды. Впрочем, осознание безнадеги, как всегда, приходило к ней слишком медленно.

– Что-то никого до сих пор нет. Назначали на шесть, а уже почти семь, – тревожился Моисей, закрывая окно.

– Что же ты копаешься? Быстрее сервируй! – приказала хозяйка.

Противно зазвонил телефон. Герман Валентинович с важным видом взял трубку.

– Да... Хорошо... Спасибо... Очень жаль... До свидания, – сказал он.

– Кто это? – спросила дочь.

– Онищуки. Извиняются. Их не будет.

Со двора, несмотря на дождь, донеслась музыка и детский смех. Ниночка надула губы.

– Вежливые люди, извиняются, – заметил Жоржик, тщательно облизывая ложку.

Снова зазвонил телефон. Герман Валентинович взял трубку. Ниночка уронила губную помаду, и она скрылась ящеркой в щели пола.

– Добрый вечер... Спасибо... Передам... Хорошо... Очень жаль... До свидания… – Патриций положил трубку. – Эльвиру неожиданно вызвали в горсенат. Ее тоже не будет.

– В воскресенье вечером? – возобновил пережевывание пищи Жорж. – Врет. Просто идти не хочет. Ленится, наверное.

Музыка во дворе стала гораздо громче. Народ праздновал окончание ливня. Ниночка сжала губы и зло прищурилась.

Телефон зазвонил опять. Ниночка заткнула пальцами уши.

– Привет... – напрягся Герман Валентинович. – Благодарю за поздравления... Очень и очень жаль, Виктор. Мы так вас ждали. Ну что ж... Пока. – Он со вздохом положил трубку и объяснил: – Виктор задержался на объекте и сегодня в город не вернётся. Тут еще дождь некстати.

Хозяин нервно забарабанил пальцами по поручню кресла. Ниночка начала всхлипывать.

И опять зазвонил телефон. Патриций с опаской взял трубку и приложил к уху. Это с большой натяжкой можно было бы назвать разговором. Потому что он только вздыхал, время от времени повторяя «угу». И в итоге резко нажал на рычаги аппарата.

– Даю голову на отсечение – это главный возничий, – веселился обожравшийся Жоржик. – Он мотался за горючим в Персию и мчался сюда на всех парах, а теперь плавает в нашей луже на Первом Заливном вместе со всеми своими колесницами и не выберется до утра.