«Последнее изменение», рассказ

Справиться с приступами не удавалось, но Егор научился их контролировать. Отслеживал характерные симптомы  – вспыльчивость, необъяснимый страх, тревожность  – и запирался в квартире на дни, иногда недели. Правильное питание, здоровый режим, минимум контактов с внешним миром, максимум медитаций, пранаям. Здравствуй, внутренний баланс! Прощай, обиды, злость, гнев!

Со временем Егор обзавёлся клиентурой – поначалу помогал знакомым по дружбе, затем его стали рекомендовать, и дела пошли в гору. Постепенно приноровился к потребностям клиентов – когда развлекал байками, когда просто выслушивал, в редких случаях действительно работал с проблемой. Люди уходили довольные. Чужие проблемы – не свои, решать их, что орехи щёлкать.

На личной жизни пришлось поставить крест – как объяснить близкому человеку то, что сам не в силах понять? Конечно, были мимолётные встречи. Егор научился безошибочно определять градус привязчивости – когда девушка нравилась, но не так, чтобы влюбиться. На свидании пятом пропадал – до следующей пассии. Тех, кто вызывал бурные чувства, избегал. Самодисциплина не подвела ни разу...

– Данка, пошли купаться!

Егор машинально глянул на девушку, а она – опять совпадение?! – уставилась на него своими огроменными глазищами. Болезненный разряд тока, как от электрофорной машины, пробежал по коже! Напоминание? Предупреждение? 

  Она помахала друзьям рукой, но осталась сидеть на гальке, перебирая пёстрые камешки. Егор поднялся и зашагал в её сторону. Градус привязчивости высчитывать не стал – раз Дана, значит, кем-то дана. Самое время выяснить, кем и зачем.

– Трудно себя перебороть, правда? – беззаботно спросила она, когда он присел рядом.

Егор онемел. Показалось, что девушка лет на сто его старше и на триста мудрее. И тяготится этим.

– Правда, – не стал юлить он. – Но не в этом случае.

***

«Я раньше и не думал, что у нас на двоих с тобой одно лишь дыхание...» [1] – Бутусов пел, как обычно, отгородившись от публики закрытыми глазами.

Судакская крепость, вековые стены подпирают ненормально звёздное небо, они с Данкой у самой сцены. Егор ловит ритм ее дыхания,  обнимает, чувствуя сквозь ветровку тепло, и губы шепчут вслед за хрипловатым голосом Бутусова: «...на двоих с тобой одно лишь дыхание».

Последний вечер рок-фестиваля. Внушительная сцена – соринка, потерявшаяся на просторах крепости, – жалась ближе к воротам. Изрядно накачанная пивом публика – ближе к сцене. Выпавший из пространства и времени Егор – ближе к Данке.

В голову упрямо лезли воспоминания. 

Первая любовь. Ему двадцать, Ирине восемнадцать...

Они  в постели, узкой с промятым матрасом, но это не имеет значения, потому что Ира совсем близко. Холод и нищета съёмной квартиры отступают, сжимаются в точку, а любовь заполняет весь мир. Темень, мерно капает на кухне кран, они лежат с открытыми глазами, если уснешь  – пропустишь самое важное...

Терраса Андреевской церкви, они стоят, держась за руки, – беспечные, не знающие цену счастью. Мир плывёт перед глазами. Щелчок – и Егор остается на террасе один. Беспомощно оглядывается, сбегает по ступенькам. Навстречу с незнакомым парнем идет Ирина. Здоровается, улыбается, что-то говорит. Егор не слышит слов. Он понимает – что-то непоправимо изменилось, он никогда не ходил на свидания с этой девушкой, не целовался, не спал в одной постели. Боль искажает его лицо. Ирина интересуется, не плохо ли Егору, но незнакомый парень тянет её дальше...

С Даной всё будет не так, уверял он себя. Скитания закончились, он нашёл то, что искал...

Они встречались каждым утром на пляже. Егору нравилось наблюдать, как Дана раздевается – стремительно, комкая вещи, будто к морю можно опоздать. А потом бежит навстречу волне и проваливается в нее целиком. Казалось, что Дана может в любой момент сгинуть невесть куда. Он и боялся этого, и почему-то подспудно ждал.