«Янтарная комната», окончание романа

Вот Саша у них – точно, умеет ладить с людьми. С самого детства у неё было много друзей. Да как-то все при ней и остались.
Женщина вдруг повернулась к его окну, сощурилась близоруко и помахала рукой. Он тоже помахал, и тут только узнал её.
Валечка. Когда-то его удивляло, что умница Сашенька дружит с такой девочкой. А вот ведь сам привязался к ней, как к родному человеку. Уже не смотришь: умный – не умный, приятный, надоедливый… Какой есть.
Валечка располнела, и это ей к лицу. То, прежнее, смешное, с годами смазалось и стало почти незаметным. Теперь и не скажешь, что когда-то она была во дворе клоуном, игрушкой для жестоких детей. Похоже, она и сама забыла о тех временах. И держится с людьми не только на равных, но даже… свысока. Будто в жизни разбирается чуть лучше других. Должно быть, её высокомерие – реванш за те вот детские обиды… Может, всё она помнит – и поэтому так добра к Сашеньке. Валечка ведь не очень-то добрая от природы.
Что бы он делал без Валечки всё то время, пока Саша лежала в коме? Он тогда, что называется, впал в совершенное отчаяние: Риту оставить не на кого, в больнице ни питания, ни ухода... И до перестройки было не ахти как: тоже деньги, подарки, и нянечки своих обязанностей не выполняли, и лекарства приходилось самим добывать… Но всё это было как-то скромнее, а зарабатывал он тогда гораздо больше. Хорошо хоть денег не откладывал... Вот смеялись над ним из-за его заморских финтифлюшек, Рита сердилась… Да он и сам считал их баловством, глупой роскошью. А получается – всё правильно делал. Теперь их можно потихоньку продавать.
Аркадий взглянул мимоходом на витрину, в которой теснились его вазочки и статуэточки. Они больше не забавляли его, ничего не воскрешали в памяти. Продали пока не много, и на полках не заметно было, что чего-то не хватает.
В общем, права оказалась бывшая сваха, когда хвалила его за "разумное вложение денег".
Впрочем, если дела не повернут к лучшему, этого "музея" хватит ненадолго. Валечка так ему и сказала, когда он надумал подарить ей на Восьмое марта японскую пепельницу. Как-то оно некрасиво вышло… будто он паршивой пепельницей хотел расплатиться с ней за помощь. Ясное дело: ничего подобного он в виду не имел. Пепельница… По сравнению с тем, что сделала для них Валечка!
Конечно, и другие девочки помогали. И Зоя вызвалась по воскресеньям возить еду. Но самой преданной оказалась Валечка. И нельзя было понять: то ли она делает всё машинально, тратит на них столько времени, столько труда просто так, не задумываясь, – то ли даже радуется, что, наконец, понадобилась Сашеньке. Вот… как ребёнок, которому доверили важное, взрослое дело. Спрашивается: зачем она бегала в больницу по два раза в день? И не удавалось её отговорить. Сварила еду, перемолола на мясорубке, процедила через сито, принесла утром – ну и достаточно! Всё ведь в термосах. Толику и подогревать не приходилось.
Может, ей казалось, что чрезмерным своим усердием она помогает Сашеньке выздороветь?
И ревность, конечно. Скорее всего, Валечка набивалась остаться возле Сашеньки на ночь не потому, что жалела Толика и хотела дать ему отдохнуть, – она старалась его оттеснить. Да это и видно было: Валечка слышать не могла, когда его хвалили!
Бедняжка! Как она собиралась управляться с этими трубками… Да Толик и ему не доверял кормить Сашу! "Она у вас захлебнётся". И вообще – ничего ему не доверял. "С вас хватит и Риты Марковны". Что ж, тоже правда. У него уже и на Риту сил не хватало.
Аркадий приоткрыл окно, крикнул:
– Не замёрзли ещё? Может, я спущусь, заберу вас?
Они закивали.
Почему-то в этом узком дворе было неловко кричать.
Спускаясь по ступенькам, он думал о том, что если бы они не мотались туда-сюда, а жили по-прежнему в Сером доме, Юля, скорее всего, не решилась бы уехать. Да и Саша не рвалась бы из удобной городской квартиры в своё Сосновое.
"Господи! Что же с нами будет? Что с нами со всеми будет?!" – повторял про себя Аркадий, осторожно поднимая со скамейки тяжёлую, рыхлую Риту. И тупо шутил. И улыбался привычно. А Рита тоже улыбалась благодарно, неуверенно наваливалась на его руку. Следом за ними Валечка катила Сашенькину коляску и с восхищением рассказывала о том, как купила почти без очереди четыре курицы. Пару для себя и пару для Саши. "Бройлеры гораздо вкуснее, чем базарные куры! Базарную курицу никогда до конца не разваришь! А бройлера – разваришь! Я больше бройлеров люблю. Базарная курица полезнее, но у неё мясо жёсткое. Таким мясом можно выломать зубы! Особенно – коронки. Коронки теперь можно делать из керамики! Они выглядят даже лучше, чем собственные зубы…"