«Качели», рассказ

– Замечательно! – воскликнул я. – Вы что, не знаете собственного имени?

– Вообще-то, я не совсем уверена! – признался голос.

Никогда не думал, что безумие может быть настолько комичным! Я расхохотался:

– И вы еще будете уверять меня, что существуете на самом деле?!

– Разумеется, я существую! – рассердился голос.

– Но при этом не знаете, как вас зовут! Может быть, хоть фамилию вспомните. Или адрес, – потешался я.

– Нет! – твердо сказал голос. – Не вспомню, но на то, поверьте, есть свои причины.

– Самая серьезная из них та, что вы существуете исключительно в моем сознании.

– Думайте как хотите! – обиделся голос. – Не собираюсь с вами по этому поводу пререкаться!

– Мне тоже не хотелось бы! – сделал я попытку к примирению. Какой смысл загонять самого себя в угол!

– Послушайте, если бы я существовала только в вашем сознании, – неожиданно хитро спросил голос, – то откуда у меня взялся бы Алеша?!

Этим он, вернее, она, меня просто сразила наповал. На такую несусветную глупость я даже не стал отвечать, и голос расценил это как победу.

– Ну теперь вы будете со мной считаться? – торжествующе спросил он.

– Знаете, я и раньше с вами считался! – едко ответил я. – Может, даже больше, чем следовало.

– Вы раздражены, и совершенно напрасно! – Голос изменил тактику, изображая участие. – Я же вам не враг.

– Я сам себе враг! – самокритично заметил я. – В таких случаях других врагов уже не надо.

Думаю, моему женскому эго понравилось то, как прозвучали мои слова. Естественно, и реакция его оказалась такой же, как у любой реальной женщины:

– Вы – хороший человек! Только во всем разуверившийся.

– Откуда вам знать, хороший я или плохой! – буркнул я.

– Но мы же с вами столько разговаривали! – воскликнул голос. – И я это сразу почувствовала. Поверьте, я неплохо разбираюсь в людях.

В отличие от меня! – подумал я. Но с другой стороны, Анна тоже часть меня, а в людях разбирается. Неизвестно, правда, насколько ей можно верить. Или, точнее, насколько можно верить самому себе. Хотя если ты сошел с ума, то не должен доверять в первую очередь именно себе. А если не сошел? Тогда не должен слышать никаких потусторонних голосов! Тут я понял, что окончательно запутался. Единственным разумным решением – если только в больной голове может родиться разумное решение! – было продолжать общаться с Анной как с самой обычной женщиной. В результате мы просидели на детской площадке почти до утра и расстались довольные друг другом.

Следующий вечер я провел дома и никаких голосов не услышал: они являлись, похоже, только в определенном месте. Это радовало, поскольку появлялась возможность контролировать собственное безумие. Оказывается, чтобы оставаться нормальным, нужно просто воздерживаться от посещения детской площадки. Неделю я старался держаться подальше от этого рокового места, а затем не выдержал, явился. Только-только стемнело, и на площадке еще оставались наиболее рьяные мамаши со своими чадами. Заметив, что я устраиваюсь возле них на скамейке, они очень скоро ретировались домой. С час я просидел в полном одиночестве, не считая нескольких дворовых котов, попытавшихся устроить разборку прямо возле моей скамьи. Затем коты неожиданно бросились врассыпную, и тут же послышался детский голос:

– Мама, дядя опять здесь!

– С вами все в порядке? – взволнованно спросила Анна. – Я так беспокоилась!

Мысль, что кто-то обо мне беспокоится, оказалась приятной, и я даже не слишком опечалился, что моя паранойя возобновилась. В общем, мы вновь проболтали полночи. Анна засобиралась домой только тогда, когда Алеша сообщил, что устал и хочет спать. Прощаясь, она спросила, буду ли я завтра.