«Маленькие сказки про белую ворону по имени Клава»

Но по дороге обратно их застал ливень – настоящий, шумный, сумасшедший, который лил не слабее, чем душ, включенный на полную мощность. Наши друзья спрятались в старой деревянной беседке, что стояла во дворе, устроились там за столиком и стали смотреть на дождь.

Небесная вода все лила и лила, дорожки раскисли, забулькали, трава заизумрудила, деревья тяжело и радостно мотали мокрыми густыми гривами, а за пеленой дождя различались очертания дома, в котором жили наши друзья.

И так ясно им стало, что их дом, вроде бы с первого взгляда похожий на сотни таких же «хрущевок», на самом деле был совершенно, волшебно необычный дом. Тура вспомнил, как пахнет сыростью в их старом подъезде, и ему почему-то стало тепло и хорошо от этого. Соломон зажмурился от удовольствия, думая о том, как хорошо стоять на окне третьего этажа и смотреть на улицу, а Клава улыбалась, потому что знала, что именно здесь, в этом прекрасном доме, она рисует, танцует  танго, читает книжки, пьет свой какао по утрам…

― Какие ж мы счастливые, что живем здесь! – сказала Клава

― Да-да, – сказал Тура, – очень хорошо, что мы живем именно здесь, именно в этом доме под номером шестнадцать. Другие дома все равно немножечко не такие, а наш – самый лучший.

Наконец, ливень закончился, и они отправились домой, где, устроившись на кухне, весело болтали и уплетали золотую свою дыню.

Туман

Белая ворона, которую звали Клавой, та самая, которая жила в волшебной северной стране в маленькой «хрущевке» на берегу моря, любила находить всякие красивые вещи. Дома у нее было много необычностей – связка ржавых ключей, которую она привезла из австрийского города Зальцбурга, ракушки, подаренные ей школьной учительницей литературы, камушек с дырочкой, найденный на берегу, большие и маленькие картины, старые книжки с почерневшими от времени листами, которые пахли так тревожно и прекрасно одновременно... А еще у нее были краски и кисти, старинная чашечка китайского фарфора (досталась от прабабушки), красивая супница, в которой Клава хранила вкусности, много коробочек с душистым чаем и целая коллекция открыток, которые ей присылали друзья из разных городов.

Но больше, чем коллекционировать чудесные вещи с историями, Клава обожала собирать чудесные истории и впечатления. Поэтому она обожала путешествовать и гулять, знакомиться с разными людьми, ходить в театр и на выставки и просто сидеть на берегу моря или на лавочке в парке и любоваться окружающим миром, примечая какие-нибудь необычные детали и радуясь им.

― Все, что мы любим, принадлежит нам, – говорила Клава, – И потому у меня есть всегда лето, осень, весна и зима, Париж и Санкт-Петербург и сотни других красивых городов, море северное и море южное, миллион прекрасных книжек и все мелодии танго, которые были когда-либо созданы.

― Но как же ты можешь владеть всем этим? – не понимал Тура, - Ты же не можешь взять Эйфелеву башню и Эрмитаж и перевезти их, скажем, нам во двор и поставить под окном!

― А этого и не нужно, – улыбалась Клава, –достаточно просто любить все это, но любить очень сильно, и тогда оно будет всегда с тобой.

― Но как? Это же нельзя уместить, допустим, в нашей квартире!

― Конечно, нельзя. Квартира – маленькая, а сердце – большое, в него поместится все, что есть и все, что было на Земле, а также все звезды и вся Вселенная и даже Бог.

Именно поэтому белая ворона Клава была самой счастливой вороной на свете – она любила очень много самых разных вещей: от желтых резных листьев в парке до созвездия Кассиопеи. Иногда от избытка чувств она называла свои любимые вещи ласково и смешно: «цветоченька мой», «Эрмитажик», «Париженька», «морюшко».

Однажды ранней осенью она проснулась и увидела в окно:  между верхушек деревьев, тронутых свежей желтизной, висит белая простыня тумана.

― Соломонушка, ты видишь: туман! Как чудесно! – всплеснула крыльями Клава и подпрыгнула от счастья, – Мне он нравится! Пошли гулять!

Но у Соломона было созерцательное настроение, и он хотел остаться на подоконнике, а Тура еще нежился под одеялом.  Клава надела кеды, теплое пальто и большой шерстяной русский платок и вышла в туман.