«Глаза любви наведены на резкость…»

Не смотри, как, легким песком шурша,

Глядя на стену райскую – близко вроде, –

Не мигая, раскачивается душа,

Обхватив коленки, в горячей пустыне плоти.

 

 

                  5

 

На месте тканых Господом одежд –

Подбиты ветром кожаные ризы.

И брезжит путь, петляющий промеж

Домов, припорошенных снежным рисом.

 

На темной арке выросли часы

Огромным сорняком. Их шелест – грохот.

И вздрагивают нежные усы,

Как будто у вьюнка или гороха.

 

Скорей, скорей минуты прополоть

И с кровью вырвать корни циферблата,

Как гвоздь, как жало, впившееся в плоть,

Пока она желанием объята,

 

Пока она зачеркивает дни,

И приближая смерть, торопит встречу,

И желтые вечерние огни,

Цветущие в домах, ее не лечат,

 

Пока по ней плывут полоски тьмы

И медленные солнечные пятна,

Пока о ней не вспоминаем мы,

Как на кресте, на времени распяты.

 

 

                       6                     

 

В поте лица вымочен хлеб, в поте лица.

Вот он течет, заливая глаза, медленный пот,

К сжатому рту – струйкой песка, горсткой свинца,
Шорохом волн – там, на реке, тронулся лед.

 

Пахаря пот, пот рыбака, пот кузнеца,
Воина пот – с кровью врага – в жёлоб меча.

В поте лица ешьте свой хлеб, в поте лица.

Пот пастуха, пот столяра, пот палача

 

(Как он устал – фартук протер – стольких сразив

И растворясь в летней толпе в тридцать седьмом).

Каина брат, камень кати, хмурый Сизиф,

Мышцей-горой, лесом костей, сморщенным лбом.

 

В порах угля, в россыпях круп, в залежах руд,
В соплах ракет, в грудах одежд, в тучных стадах,

В кипах газет, в стуке станков, помнишь ли – «Труд

Освобождает» – надпись на тех, адских вратах?

 

Помнишь ли ты знамя труда, красное от

Крови, с утра чуешь спиной свищущий кнут?