«Слушать ветер осенний»

торопит за восторгами в поездки

и вопрошаний пошлого занудства

бежит, из года в год теряя в весе,

и для бессмертья некогда проснуться.

* * * 

Перевёрнутая лодка на траве,

домик спрятался у речки в рукаве,

птица молча тонет в воздухе пустом,

тихо-тихо, остальное всё потом,

остальное всё... но нет его нигде,

даже небо умещается в воде,

прикоснёшься, и послушное руке,

замедляется течение в реке.

Тихо-тихо, как в поленнице дрова,

спят ненужные молчанию слова,

я один, и кто-то шёпотом зовет,

что закат вот-вот и жизнь уже вот-вот.

* * * 

Под собственной тяжестью проседая,

ползёшь по жизни, горбун, страдая,

каждая встречная рожица—гора крутая,

и постепенно, за шагом шаг,

за домом дом, оставляешь город,

не важно, что на тебе, всё равно голый,

слова ворочаются, невыходя из горла,

перша.

Любое направление душе противно,

ни слова правды, шоссе пустынно,

и некому крикнуть, не облаку же,«прости мне!»,

всю жизнь идя не туда,

за городом межсезонье, а для меня межзимье,

любовь к себе никогда невзаимна,

разве что ненависть, и я ору:«Помоги мне!»,

а он в ответ:«Никогда».

Признание

Мне не за что прощать тебя. Иди,

носи под сердцем прожитые главы,

неловок слог, но неземной интим

стал для тебя единственным и главным,

и нет в нём ни телесного огня,

ни судорог блаженного финала,