«После печей Вавилона…»

Из греческого: алкей 

Читай меня чаще, милая. 
Слышишь ли хохот Эриний? 
Видишь: паденье пера на излёте строки. 
Недоверие птица безликая, 
ни рассвета не знает, ни крыльев, 
столько лет укрывается в листьях, 
появляется вмиг. 

О, конечно, не столь откровенно, 
как изменчива кожа твоих настроений, 
и дрожит бахрома окантовки радужной 
в момент зарождения лжи. 

В этом – холод реки, что отвесен, 
и стрела, что несёт последние вести. 

А родиться вновь – всё равно, что песню сложить: 

«Если бы не ведал твоих ущербов, 
как своих – не знал бы: так песни Сапфо 
неуклонны, как её сердце бьётся, 
по трафарету. 

Помнишь, у меня тоже было сердце 
слева, для тебя наполнялось светом – 
ты ж его взрезала сырым, без специй. 
Веришь, то было 

каменная боль: аппетит приятный, 
с завтраком тебя! Вырастить два новых 
мне пришлось – там нет твоего, их кормит 
светлое небо». 

Так читай меня чаще, милая. 
Что бы там ни текло, вопреки погоде, 
седина алкогольных промилле 
не меняет сухую галантность ухода 
на желание плакать свободой 
от бессонной игры. И претит условность. 

Всё, что есть – теорема о ливне 
меж Несметным Продолженным и Настоящим. 
И любовь, невесомая клинопись. 
И возможность – смеяться, где прочие плачут. 
Беззаветная брошенность лилии 
в лиловатую дрожь эпоксидной чащи. 
Ты должна ещё петь что-то, милая. 
Читай меня чаще

*
Обрушившие пять Эльбрусий
над пропастью идут в шестую.
Сожжение мостов – иллюзия.
Мостов вообще не существует

Из римского 

«Мой Фабулл, ты, верю, здоров, как прежде, 
и беспечен столь же. Пишу под утро,
отложив пергамент эллинских песен.
Хороши же были! Мы, впрочем, тоже.
Кланяюсь тебе от Лесбии дивной,
что сопит во сне тихо и морщинку
новую давит – а Катулл, ты знаешь,
верен дружбе старой», – хрустнуть спиною,
распрямляясь от долгого сиденья.
И, склонившись, целовать нежно локон
выпадающий – он будто изваян –
трогая лицо с треснувшей губою,
улыбнуться, что-то смахнув у глаза:
«...ну а так, Фабулл, всё идёт как надо.
Если навестишь, счастливы мы будем,
Лесбия и я. Мы бы в гости сами,
только ведь война в стране теперь, так что
не грусти – в этом году не приеду…»
И, закончив, растянуться всем телом,
утыкаясь в Лесбин чуть располневший 
переход бедра, не смутить сон чуткий,
застывая мрамором… Обернуться,
ощупью нажав телефона кнопку,
запустить его в левый угол склепа