«Безотцовщина», рассказ

                                      Запоздалая весна

Что Тёха знала о своих так неожиданно объявившихся родственниках? Только то, что ей рассказала о себе сама племянница. Однако та вряд ли могла нарисовать ей полную картину. Да даже если бы и нарисовала — что могла Тёха в этой картине разглядеть?

Конечно, Тёха была неглупой женщиной, но это вовсе не значит, что она хотела и — главное — умела понять суть перемен, которые произошли в стране вообще и в жизни отдельных людей. Стремительность этих перемен и их совершенно не понятный ей характер не накладывались непосредственно на ее собственную жизнь. Было бы напрасным рассказывать ей, что племянницы ее покойного мужа нашли свое место в новой жизни — через фабричный комсомол, через сцену нового еврейского театра. Если, например, родители отца Лины называли своего сына «Сёмочка-активный», то они знали, о чем говорят, — потому что жили не только своей новой жизнью, но и новой жизнью своих сыновей. Тёха же, еще до всех этих социальных потрясений проводив в Америку единственную дочь, продолжала, сколько могла, жить прежним своим укладом, приспосабливаясь к новым требованиям и стараясь придерживаться старых своих привычек. Люди всегда консервативны, если обстоятельства им это позволяют.

Да, Тёха была для своей дочери мамой (а значит, и воспитательницей). Но когда! В самом начале двадцатого века! И по совместительству —  «мамочкой» (а значит, и воспитательницей, заметим здесь с ехидцей) в соответствующих профессиональных кругах. И вот теперь, к середине века, к послевоенному сорок пятому году — что могла она предложить девочкам советского образа жизни? А Лина уже ходила в школу, и ее сестрички смотрели на нее с откровенной гордостью.

У Лины были обязанности по отношению к сестрам. Обязанности, определенные мамой. Но всякие обязанности предполагают и какие-то права. Лина сама определяла, какие у нее на младших девочек права. И это обстоятельство Тёха не учла. Приняв от племянницы задание по присмотру за детьми, она решила, что все права на власть над троицей девочек теперь у нее и только у нее — до самого прихода мамы с работы. Лину это никак устроить не могло — Тёха посягала и на ее свободу, и на ее права. И это означало объявление войны.

Тёха быстро поняла, что безропотной покорности со стороны девочек не будет. Они уже привыкли к каким-то «можно» и к каким-то «нельзя», к распределению домашних ролей, поэтому самым невинным и естественным образом противились любым новшествам. И тогда Тёха, чтобы не обострять отношения, нашла удобную для себя линию поведения — роль соглядатая. Она наблюдала за жизнью девочек, высказывалась по какому-то поводу, но ни на чем не настаивала. Зато вечером, когда их мама возвращалась с работы, обязательно всё докладывала при всех и о каждой. А Лина, дополнительно к обязанностям воспитательницы, теперь получила еще и функцию адвоката — каждый вечер она должна была защищать себя и сестер от прокурорских обвинений Тёхи перед (не всегда справедливым) маминым судом. Можно себе представить, что коль состязательность в суде предполагает равенство сторон, то Лина быстро перестала быть уважительной и скромной по отношению к уже демонстративно нелюбимой Тёхе. Война.

Противостояние Лины и Тёхи поставило в сложное положение маму. Очень уж быть на стороне детей ей было нельзя — тетя Настя ей нужна. Что бы там ни было, а присутствие дома взрослого человека — это совсем не то, что дети целый день сами по себе. И поэтому чаще всего окончательным вердиктом было — «Старших нужно слушать!».

А когда в доме появился военный дядя Витя, Тёха взяла на себя заботу учить девочек, как уважительно относиться к мужчинам. У Лины это вызывало протест, отношения с Тёхой еще больше напряглись. А младшие девочки дружно поддерживали свою сестру-начальницу и других начальниц признавать не спешили.

Конечно, Тёхе не следовало вести себя столь прямолинейно, но… Она могла только то, что могла.

Вместе с тем весь ее прежний опыт каждодневно убеждал ее в том, что в этой жизни всё решают деньги. За время оккупации она сильно поиздержалась, но к концу войны ее дочь в Америке на свои неоднократные запросы получила, наконец, извещение, что мать жива и проживает там-то и там-то. Тёха стала получать продуктовые посылки, а затем и вещи, и какие! Тёха знала, что̀ нужно заказывать дочери, и очень скоро поправила свои финансовые дела настолько, что могла и денег своей племяннице одолжить, и сделать детям подарки. Позиции Тёхи сильно укрепились.