«Аленький цветочек или с Новым лифтом», повесть

***

Спускаться по лестнице гораздо легче и приятнее, чем подниматься. Сейчас по лестнице спускалась целая компания. Впереди шел врач, что-то тихонько насвистывая. За ним санитар вел за руку поникшую Алевтину. Замыкали процессию Зоя Лебедкина и Евгений Кувыркин.

– Зачем мы идем за ними? Не забудь, лифт не работает, – ворчал Кувыркин.

– Я должна убедиться, что они ее увезли, – ответила Зоя.

Санитар неожиданно вздумал пообщаться с Алевтиной.

– Ничего, милая, в дурдоме не так и плохо. Там нянечки заботливые. Я тебя поручу одной своей знакомой. Хочешь? Ее зовут тетя Катя Гренадер. Кажется, сегодня как раз ее дежурство. Она – специалист высшего класса. С незапамятных времен работает. Силища в руках такая, что даже у меня дух захватывает. Абсолютный бессменный чемпион психбольницы по армрестлингу.

Врач оглянулся и многозначительно посмотрел на санитара.

– Но ты ее не бойся, – спохватился тот. – Она будет твоим личным телохранителем. – Санитар громко засмеялся.

Алевтина затряслась и, едва не сбив с ног врача, стремглав бросилась вниз по лестнице.

Она бежала, перемахивая сразу через три ступеньки и прыгая с пролета на пролет. При этом Алевтина кричала непонятные для окружающих слова: «Я не спортсменка!  Я не комсомолка!  Я не красавица!» Она быстро оказалась на первом этаже, но на улицу не выбежала, а проскочила мимо вздремнувшей консьержки и кота Рошфора в подвал.

Алевтина остановилась, оказавшись перед закрытой дверью лифта, рядом с которой на стене красовалась полустертая надпись: Технический нулевой этаж.

Алевтина заколотила кулаками в дверь:

– Открой мне! Я вернулась! Оживи! Спрячь меня от них! Они хотят меня упечь в сумасшедший дом!

Послышался тяжелый вздох и скрип механизма. Дверь начала медленно открываться. Алевтина протиснулась в кабину, и дверь за ней со стоном закрылась. Как только она очутилась снова в замкнутом пространстве, лифт произнес громким трагическим шепотом:

– Только из-за тебя я  ненадолго продлю свое существование.

– Какое счастье, что ты жив!

– Я уже был на пути к будущему. Но твои крики помешали мне.

– Прости меня, Леонид!

– Спасибо, что называешь меня этим именем. Это поможет мне срастить расщепленную личность. Ты прервала процесс моего  умирания и возрождения. Расскажи, что с тобой приключилось?

– Они… они сдали меня в психушку, – она не могла сдержать  рыданий.

– Ты открыла им мой секрет? – ласково упрекнул ее лифт.

– Я не хотела. Но я, наверное, сошла с ума, поверив, что ты умер, и мы больше никогда… Зачем ты это сделал? Я же обещала вернуться!  Я всегда отвечаю за свои слова.

– Не плачь, дорогая! Я неожиданно понял, что не хочу твоего возвращения.

– Почему? Как ты мог забыть про аленький цветочек? Я бы его берегла только для тебя.

– Волшебные цветы встречаются только в наивных сказках. А этот, в разбитом горшке, всего лишь растение, которое, если его срочно не пересадить, загнется быстрее меня. Не будем слишком сентиментальны. Это вредно для кармы. Но, кажется, процесс слияния и перевоплощения завершается.

– Правда? И кем ты будешь теперь? Скажи скорее, чтобы я тебя смогла найти.

–  Подожди минуту, – попросил лифт.

– У нас этой минуты нет. Я чувствую, что сейчас случится что-то нехорошее. Будто Земля сходит со своей оси!

 

***

Консьержке снился голос лифта. «Где она? Где она?» – грозно вопрошал лифт. Консьержка проснулась от того, что врач тряс ее за плечо.

– Кто «она»? – спросила у врача консьержка.

Он заглянул в ее расширенные зрачки и понял, что препарат подействовал.

Санитар тем временем успел сбегать на улицу и возвратиться.

– Нет ее снаружи, – сообщил он. – В подвале она. Гарантирую.

Все, включая Кувыркина, устремились вниз. Одна только заторможенная транквилизатором консьержка осталась на месте. И кот Рошфор не пожелал покинуть свое теплое местечко под батареей.

Кот потянулся и зевнул.

– Все будет путем, – пообещал он, а консьержка в очередной раз перекрестилась.

 

Находчивый санитар по дороге в подвал выломал из лестничных перил тонкий металлический прут, благодаря которому удалось открыть дверь лифта. Как и предполагалось, в упавшей на дно шахты кабине пряталась беглянка. Санитар схватил ее за руку и легко вытащил из лифта. Особенно это порадовало Зою Лебедкину. Она даже захлопала в ладоши.

Но в следующее мгновение все забыли об Алевтине. Люк в потолке кабины зиял черной дырой, и через нее вывалился чумазый и оборванный мужчина. Он упал ничком на пол кабины. Увидев его, Алевтина закричала:

– Это же и есть он, Леонид! Он перевоплотился! Спасите его! Вынесите его на воздух! Здесь душно и гадко! Поторопитесь!

– Точно, это наш Лёнька, – устало подтвердил врач. – Здо̀рово, шельмец, придумал – на крыше лифта прятаться.

– Ваш пациент? – удивился Кувыркин.

Врач пояснил:

– Маниакальный психоз во всей красе.

– Ему повезло, что у лифта тормозной механизм сработал. Иначе бы вашему Леньке пришел капец.  

– Леньке капец? Вы не знаете, какой он везучий, – весело возразил Кувыркину санитар. –  Всегда сухим из воды выныривает.

– Вот ведь как бывает – рассудка нет, а судьба его бережет, – заметил врач.

– Вопиющая несправедливость! Умные мыкаются, а дуракам везет.

– А вам, молодой человек, откуда это известно? – спросил у Кувыркина врач. – Возможно, на свете нет большей справедливости, чем спасение этого Леньки. Ему пора очнуться. На первый взгляд, он цел. Надеюсь, просто стресс сказался. Обморок. Не беда, сейчас поедем домой. Там тетя Катя Гренадер полечит его ушибы своими фирменными примочками, а заодно и вразумит, как только она одна умеет. Дежурный врач назначит, конечно, успокоительное. Двойную дозу. – И напомнил санитару: – Ты мне ящик пива продул. Помнишь?

– Протестую. Мы с вами забились на то, что он не выдержит, расколется. А тут, пардон, случайность.

– Алевтина, говорил ли он вам о реинкарнациях? – обратился врач к Алевтине. – Делился своими доисторическими воспоминаниями из жизни южноамериканского таракана?

– Таракана – нет. Тараканши, – ответила ему она.

– Не важно. Возможно, еще мухи цеце или самки богомола. Я много лет его лечил. Однажды он был книжным шкафом Александрийской библиотеки. И одна экзальтированная библиотекарь по сей день навещает его в больнице. Круглый год персики приносит.

– Я персики люблю! – с сытой улыбкой вмешался санитар.

Врач посмотрел на часы, а потом на санитара:

– Вот и лопай их дальше. А пиво, приятель, оставь мне! Я его у тебя честно в споре выиграл.  Взгляните только на нашу пациентку, и все станет понятно без слов.

Все обратили взгляды на присмиревшую Алевтину. Она закрыла лицо руками. Ее плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Врач опять склонился над Леонидом и похлопал его по щекам. Леонид постепенно начал приходить в себя. Он посмотрел на свои руки и ноги и сказал ликующим голосом:

– Произошло чудо! Я снова стал человеком! Доктор, а вы не верили мне! Совсем недавно я был лифтом. Спросите у нее – был я лифтом или нет? Скажи им, Аленька! Я требую, чтобы ты им сказала! Был я лифтом или нет? Был или нет?

Все посмотрели на Алевтину.

Первой заговорила Зоя:

– Да что она может сказать вразумительного? Такая же ненормальная, как этот...

Врач помог Леониду сесть и вздохнул:

– Мне бы вашу уверенность. Знать бы, мадам, кто тут нормальный, а кто нет.

Его ответ возмутил Зою:

– Вы не имеете права так говорить! Вы обязаны лечить этих безумцев.

– И держать их подальше от вас под большим замком?

– Конечно! Они опасны!

– Еще вопрос – кто по-настоящему опасен. Разрешите дать вам совет: всеми силами старайтесь избавляться от стереотипов. Они отбирают свободу и мешают радоваться.

Кувыркин потянул Зою за руку:

– Пойдем отсюда.

Зоя отмахнулась от Евгения:

–  Погоди! Я настаиваю, чтобы ее изолировали вместе с ним!

Врач помог Леониду встать и сказал Лебедкиной:

– Для чего-то вам это очень нужно. Я сразу понял. Но учтите, мы взяток не берем. Впрочем, поговорите с санитаром. У него на все особое мнение.

В это время Алевтина сложила руки как для молитвы и, глядя на грязный потолок подвала, зашевелила губами.

 Леонид спросил:

 – Что ты делаешь?

– Молюсь, чтобы у тебя в этой жизни все сложилось нормально, –  прошептала Алевтина.

– Без тебя не сложится. Я в этом уверен.

– Чего же тебе от меня нужно?

– Скажи ты им, Аленька, что я был лифтом. Ведь был же? Правда? Был?

Врач предостерег Алевтину:

– Не торопитесь с ответом! Подумайте. От вашего ответа зависит, отправитесь ли вы на лечение или пойдете домой.

– Скажи им, что я был лифтом! – не отставал Леонид. – Ты пожалела меня, когда я был лифтом! Ты хотела, чтобы лифт пожалел тебя. Не так ли? Не упрямься, скажи им, что я был лифтом.

– Не был, конечно, не был, – подсказал санитар Алевтине.

– Был! Безусловно, был! – поспешила за санитаром Зоя.

Врач посмотрел на часы:

– Если вы все взвесили, скажите: был или не был?

Алевтина, гордо расправив плечи и сделав глубокий вдох, ответила:

– Был!