«Двойник неизвестного контрабандиста», роман

Валентину Яворовенко звонок застал дома. Алексей попросил проконсультировать, кто и на основании каких документов должен регистрировать ребенка, подброшенного в детский дом. Валя первым делом предостерегла, чтобы он не путал дом малютки, в котором детей содержат первых три года жизни, и детский дом, куда их передают после. Что касается регистрации, то работники детского учреждения вызывают милицию, совместно с ней составляют акт о подброшенном ребенке и на его основании подают документы в органы регистрации.

Потом подошла очередь Стенского. Дмитрий сообщил, что сегодня профессор Зозуля осмотрит саму контрабандную коллекцию и попытается сделать более точное заключение о ее происхождении. Также приедут мастера-керамисты из Великих Гадомцев, с которыми связывался вчера и договорился провести опознание изготовленных предметов и составить фоторобот Вениамина.

Когда возвращался с завтрака, в гостиничном коридоре его ждали двое, в которых безошибочно угадал офицеров из местного управления спецслужбы. Они извинились, что поселили в двухместный номер – свободных одноместных не было, – но заверили, что сюда никого не подселят, это оговорено с администрацией. Братья Юрий и Максим Шуклины (так их звали) были в его распоряжении на время работы в области. Сопоставив готовность николаевцев всячески способствовать следствию с помощью, оказанной их коллегами в Виннице, Житомире и Одессе, гость еле скрыл удовлетворение: о таком оперативном сопровождении следствия обычно можно разве что мечтать. К делу, похоже, в столице проявляли немалый интерес...

===

В городском отделе РАГС (к новой аббревиатуре Алексей еще не привык – в ней слышалось что-то экзотическое) в актовых записях за первую половину мая 1962 года быстро нашли нужную страницу: по документам из дома ребенка был зарегистрирован мальчик с фамилией Найденов. Позже в запись внесли изменения: усыновители дали ребенку полное имя Мирослав Иванович Осоян и записали местом рождения Николаев.

– Родители что – армяне? – высказал предположение Гальчевский.

– Нет. Записано, что украинцы... – сотрудница РАГСа перечитала запись.

– Если украинцы, то, наверное, молдавского происхождения, – отозвался Максим. – Однажды в одном полку с отцом служил прапорщик Осояну. Он был молдаванин.

– Ну, Петренко не был молдаванином – это вне сомнения. Но он мог себя молдаванином считать! – Алексей рассмеялся. И вдруг оборвал смех: а кто сказал, что Осоян – это Петренко? Теорема не доказана...

В адресном они выписали всех Осоянов – их нашлось всего пять. Мирослав Иванович жил на улице Васляева, когда подавал документы на прописку, работал директором частного предприятия «Древности». Родители в адресном не значились – могли уже умереть. Интересными оказались еще две пары Осоянов: похоже на то, что вместе с матерями жили Алина Мирославовна – девятнадцати лет и Светлана Мирославовна – двадцати одного года. Но обе – по другим адресам, которые Гальчевскому ни о чем не говорили. То есть дважды женат и дважды разведен?

И только паспортная служба милиции, расположенная на той же улице Васляева, поставила в затянувшемся поиске большую жирную точку. Один взгляд на фотокарточку в форме № 1, принесенной в кабинет начальника отделения, – и Алексей не удержался, от радости стукнул ладонью по столу:

– Он!

Олег Петрович Петренко на самом деле был Мирославом Ивановичем Осояном. И никто из николаевцев – ни родственники, ни знакомые – не знали, что он уже вторую неделю лежит в морге в Могилеве-Подольском.

===

Фирма «Древности» представляла собой небольшой магазин в центре города, специализировавшийся на антиквариате и современных сувенирах. Молоденькая продавщица провела гостей к заместителю директора, который теснился в одной комнатушке с бухгалтером. Директорский кабинет был закрыт: тройной засов замка латунно поблескивал в щели между дверью и косяком.

– Как бы нам встретиться с Мирославом Ивановичем, – Гальчевский пристально следил за поведением заместителя.

– Он в отпуске.

– Давно?

– С прошлого понедельника.

– А когда он появится?