«Двойник неизвестного контрабандиста», роман

– Думаю, догадываетесь, тайны уже нет. Кстати, с вашего разрешения, – Алексей достал мобилку, набрал Стенского, – Дима, передай Юре или Максиму: о смерти Осояна можно сообщить родным.

– Это неправда, – интонации Мазуренко были недоверчивыми и даже надменными: он разгадал прямолинейный прием следователя.

– Это правда. Узнаете? – Гальчевский достал из папки стопку фотоснимков, сделанных в могилев-подольском морге, подал арестанту.

Тот одну за другой перебрал их и побелел.

– Не боитесь, что с вами может произойти что-то похожее? Надеюсь, вы помните древнюю мудрость: «Лучше всех молчат трупы». Вы вступили в игру с очень высокими ставками, и у вас есть только один способ выйти из нее, – Алексей отобрал снимки, спрятал обратно в папку, нажал кнопку звонка, вызывая конвоиров. – Знаете, как он называется? Явка с повинной. Даже если вас сейчас отпустят, доверия к вам все равно уже не будет. Так что думайте, Вениамин Вячеславович.

===

В прокуратуру области Гальчевский забежал на считанные минуты – отметить командировку и попрощаться. Новосельцев его остановил:

– Тебя искали двое...

– Ага, один с носилками, а второй с лопатой, да? – Алексей был в прекрасном настроении и припомнил старую, как свет, шутку.

– Нет. Один из них – Сашко, он ждет тебя в гостинице. А второй – Заярный, позвони ему немедленно.

Юлий Максимович был явно не в настроении.

– Алексей Богданович, почему вы до сих пор в Николаеве? У вас поджимают сроки по двум делам.

– Юлий Максимович, честное слово, здесь такие обстоятельства, сразу и не поверите. Приеду – расскажу. Выезжаю максимум через час, честное слово.

===

Сашко слонялся на улице перед гостиницей.

– Ну и как, доволен приключениями?

– Такое запомнится навсегда. Если приедете в Николаев, я всегда буду рад свидеться, – он стеснительно замялся, сунул руку в спортивную сумку, вынул малюсенькую статуэтку грубой работы – как раз помещалась на ладони – и подал Алексею. – Это вам на память. Ей четыре тысячи лет – настоящее Триполье.

– Да ты что, тоже втихаря копаешь?

– Нет. Это из моей собственой коллекции, я купил в Киеве. Счастливо вам!

Он до боли сжал Гальчевскому руку, повернулся и быстро ушел.

16. Премия от генпрокурора

Гальчевский одолел лишь полдороги, как снова позвонил Заярный:

– Алексей Богданович, где вы сейчас?

– Подъезжаю к Умани.

– Нигде не задерживайтесь. Немедлено ко мне.

– Понял.

Но Юлий Максимович ответа не ждал – сигнал отбоя оборвал разговор на полуслове.

«Что ему так не терпится, – Алексей почувствовал легкое раздражение. – Я четыре дня на колесах, устал, как черт, ночь не спал. Преступление раскрыто, преступник задержан – что ему еще надо? Предоставил бы лучше отгул...» Остановился возле придорожного кафе под Немировом только после того, как засосало под ложечкой. После обеда настроение подобрело. По-домашнему на него повлиял и уютный участок автомагистрали между Немировом и Винницей, который скорее напоминал широкую асфальтированную аллею в окружении старых-престарых лип и этим выгодно отличался от суперсовременных автобанов, отгороженных от мира проволочной сеткой. Раздражение улеглось: «А вообще на Заярного грех жаловаться, даром он ни к кому не придирается. Что-то там, наверное, случилось».

===