«Двойник неизвестного контрабандиста», роман

Рабочий день в прокуратуре области не закончился. Хотя к вечеру в приемной заместителя прокурора не бывает так многолюдно, как с утра, следователю пришлось-таки занять очередь. От стояния под дверью спас хозяин, как раз вышедший из кабинета. Столкнувшись глаза в глаза с Гальчевским, Заярный отступил в сторону, пропуская его вперед:

– Алексей Богданович, зайдите. А вас я жду через полчаса, – обратился он к остальным работникам, ожидающим в тесной приемной.

Подробный доклад о командировке, на который настроился следователь, оказался не нужен. Юлию Максимовичу основные результаты поездки были известны, поэтому он ограничился рядом уточняющих вопросов, внимательно слушал только о разговоре с Мазуренко и кивнул: мол, все правильно, молодец. Поставил локти на стол, уперся подбородком на ладони и смерил Гальчевского долгим взглядом:

– Дело Петренко подняло большой шум, его забирают в Киев. Прислали факс, чтобы завтра к девяти утра вы были с ним в Генеральной прокуратуре. Требовали еще сегодня к вечеру, но я отбился – перенесли на завтра.

Алексей понуро склонил голову. Радоваться было нечему. Теперь придется до ночи торчать в следственном отделе, подшивать и оформлять материалы уголовного дела, которых уже набралось на два солидных тома, а утречком подъем – и в столицу.

– Алексей Богданович, вижу, что вы устали, но нужно сделать последний рывок, потом будете отдыхать. Отвезете, и до понедельника можете быть свободны, я вас отпускаю. И второе: я не забыл, что обещал премию. Завтра попрошу Николая Валерьевича, думаю, он не будет возражать. – До сих пор Заярный говорил по-отцовски: он благоволил к Гальчевскому, хоть и старался это не показывать. Дальше интонации стали деловыми: – Пока канцелярия не разошлась по домам, идите выписывайте командировку, и к работе. Я буду сидеть допоздна. Когда закончите, препроводительную дадите на подпись мне.

===

Настойчивость Генеральной прокуратуры Алексею не понравилась. Чем ближе он подъезжал к Киеву, обдумывая дорогой ситуацию, тем больше настораживался. Контрабанда на сорок тысяч долларов – не тот факт, который бы заслуживал серьезного внимания со стороны людей, привыкших расследовать многомиллионные аферы. Да и почему такая срочность, что изменилось бы, если бы он приехал не утром, а накануне вечером или, например, перед обедом?

Впрочем, никого не удивило бы, если бы аудиенцию назначили в одиннадцать вечера или в семь утра. Полгода назад генеральным прокурором стал Вагиз Владимиров, и практический распорядок работы центрального аппарата переменился: людям, приезжавшим из областей, нередко удавалось попасть в главный кабинет почти в полночь. Тогда же в прокурорском кругу возник подковыристый анекдот, с гротескной точностью отразивший обстановку в Генпрокуратуре: начальник вызывает подчиненного и спрашивает, почему он начал приходить в девять часов, хотя все остальные на рабочих местах уже с восьми, и уходить в шесть, хотя все остальные работают до девяти. Подчиненный сникает и объясняет: «Понимаете, я сейчас в отпуске...»

На входе Гальчевский не задержался, пропуск на его фамилию заказали еще вчера. Охранник долго сверял его со служебным удостоверением, наконец отдал и разрешил пройти:

– Пожалуйста, второй этаж.

В управлении надзора за исполнением законов при производстве следствия органами прокуратуры Алексей бывал и раньше, поэтому дверь с лаконичной табличкой «Анатолий Степанович Гречанюк» нашел скоро. Кабинет зонального прокурора, курировавшего Винницкую, Хмельницкую и Житомирскую области, недвусмысленно указывал и на перегруженность, и на сезон отпусков (их все-таки проводили не на работе): на полу под стеной высились кипы уголовных дел, еще около десятка объемистых томов венчали рабочее место.

Гречанюк следователя ждал. Он отодвинул дело, из которого делал выписки, поднялся навстречу:

– Показывай, чего вы там навытворяли.

– Ничего особенного, дело как дело, ­– Гальчевский выложил из сумки тома на стол.

– Ничего особенного! У людей, которых вы затронули, прямой выход на Владимирова. Говорят, когда ему вчера позвонили, он рвал и метал, приказал немедленно истребовать дело в Генеральную. Не припоминаю, чтобы кто-нибудь его так доставал. Мне сегодня уже дважды звонил начальник управления, спрашивал, нет ли кого из Винницы.

Часы только-только перевалили за девять, а уже такой кипиш, подумал Алексей, скрывая растерянность.

– Я буду вам нужен?