«И пушка бьет, но полдень настает…»

То верен призванию будь на века.

Вторая от Кобы. Оружие спрятал и ящик задвинул.

И выдавил в  трубку покорную «Герцеговину».

Владелец элитных,  заводчик и друг племенных жеребцов

Прислал тебе третью подружку, Немцов.

Четвёртая – в точку! От всех грановитых щедрот.

Лететь недалёко –  до мо̀ста от Спасских ворот.

На самом пороге весны, на исходе зимы.

Убитый. Четыре убийцы. И мы.

26. 2. 17

* * *

Всех огульно и всех поимённо

Без различия наций и  рас

Всех нас ненависть  ставит в колонны

Чтобы править и ездить на нас

Как  охотно мы ей поддаёмся

Как легко ей сдаём города

Мы   друг с другом отчаянно бьёмся

Но она побеждает всегда

На Дворцовой Крещатике  Трубной

Словно выросла тень от креста

Бьёт шаманская ненависть в бубны

И слова заглушает Христа

Безобразны правители наши

С отдалённых мифических пор

Но сначала ты в собственной каше

Не вари  для убийства топор

Но сначала под собственной крышей

Не баюкай змею на груди

Победи в себе путина. Слышишь?

Победи победи победи!

Неужели мы жалкие мыши

С жалкой мышьей судьбой впереди?

Победи свою ненависть. Слышишь?

Победи победи победи!

* * *

Гармонист сапогами к двери задремал на полу,

Задремала, но что-то спросонья бормочет гармошка.

И кудря-раскудря музыканту прилипла к челу,

А на ней о судьбе и стране позадумалась вошка.

Если будешь в избу заходить не споткнись об него,

Он очнётся и может тебе ненароком навешать.

Он умеет играть Соловьева-Седого всего,

И "Прощанье славянки" с "Полонезом Огинского" чешет.

Завтра празднуем праздничный праздник Весны и Труда,

Будем петь заполошно, как положено, все, что поётся.