«Круиз по Стиксу», роман

Вдруг Маринина мать закрыла лицо руками и выбежала из комнаты.

- Тамара! – крикнула соседка. Потом дала хорошую затрещину Аньке. - Чтоб тебя!..

Та заорала обиженно:

- Ты же сама так говоришь!

Бабка подошла к ней вплотную:

- Лена, ведь вы же с Томкой за одной партой сидели! Какая же ты дрянь! Так знай, если услышу еще раз такое – своими руками вырву поганый язык – не Ане, а тебе! Поделом твоя Аня получила. Убирайся отсюда, слышишь!

- Тетя Мария, вы что? Да причем тут я? Да мало ли болтают? – залопотала соседка, отступая к двери.

Бабка почти вытолкала ее.

Из кухни доносились рыдания матери. Марина вжалась в стену, не понимая, что случилось, но  смутно догадываясь, что  бить ее сегодня не будут…

Бабка открыла дверь на кухню.

- Перестань реветь! – крикнула она матери. – Лучше ребенка успокой – ни жива, ни мертва стоит!

Рыдания стали еще громче. Бабка, махнув рукой, хлопнула дверью. Потом подошла к Марине и взяла ее за руку.

- Бабушка, ведь байстрюк – это крыса? – спросила Марина.

- Крыса – это пацюк. Что ты ей сделала?

- Она бегала вокруг меня, показывала язык и кричала: байстрюк, байстрючка! И все дети тоже стали дразнить. А я взяла палку и ударила ее – не очень сильно. А потом мы стали драться… Я сильнее, я ее повалила на землю…

Бабка погладила Марину по голове.

- Это хорошо, что ты умеешь себя защитить. Но лучше – словами, лучше – без драки.   

- Что такое байстрюк? – спросила Марина. – Я должна знать. Значит, это не крыса?

- Не крыса. – Бабка долго смотрела Марине в глаза, прежде чем ответить. – Байстрюками называют детей, у которых нет отцов.

- Так мой же папа умер! – возмущенно воскликнула Марина. – Разве мы виноваты?!

Бабка медленно покачала головой.

- Мы не знаем, где твой папа. Ты уже большая, тебе нужно сказать. Он откуда-то приехал в наш Дом отдыха в Лесное. Познакомился с мамой, назвал только свое имя. Потом уехал, ничего не сказав. Мы даже фамилии его не знаем.

- Он что, не захотел с нами остаться?

- Не захотел. Убежал. Ночью уехал.

Марина опустила голову. Тогда это открытие ее нисколько не тронуло.

- А это что, стыдно? – спросила она, подумав.

- Не для тебя. Ты ни в чем не виновата. Если кто-то еще так скажет, я разрешаю тебе драться.

- Мама! Ну что ты говоришь ребенку! – в комнату вбежала заплаканная мать.

Бабка выпрямилась.

- Тамара, ты должна была к этому быть готова! Твои же подруги тебя же и продали! Когда ты научишься в людях разбираться?

Марина вышла из комнаты и снова заперлась в туалете – единственном месте в доме, где можно было спрятаться…

 

…Свекровь опять подошла к двери.

- Марина, что случилось? Чего ты сидишь там?

Марина открыла дверь. Все равно не отстанет!

- Зуб болел, полоскала. Уже прошло.

Свекровь проводила ее встревоженным взглядом и ничего не сказала.

А, пусть думает, что хочет! Вечно Марине приходится оправдываться, словно она виновата!

И тогда, и сейчас…   

 

*   *   *

У Зои был день рождения. После уроков планировалось застолье.

Марина решила остаться – не представляла, как встретится с Максимом. Лучше прийти поздно, когда он уже заснет, – после дежурства он рано ложился.

А утром – видно будет…

После уроков по школе поползли запахи… Пахло копченым, пряным, душистым. Делают бутерброды – догадалась Марина. Она заканчивала последний урок. Не спешила – хотела, чтобы день тянулся и тянулся…

Потом все ученики ушли, входные двери закрыли, включили музыку…

Потом сели за стол. Когда утолили первый голод – все с утра на работе, усталые и голодные – стало весело. Новый баянист, двадцатидвухлетний Денис, взял баян и заиграл венгерский танец Брамса.

Марина встала. Она со вчерашнего дня была на взводе, нервное напряжение перешло в лихорадочную веселость.

Плясать? Подумаешь, что она, чардаш не спляшет? Когда-то хоту танцевала с Вадимом, или то была сегидилья?..

На полочке лежали бубны, небольшой ксилофон, разные бубенцы и колотушки – для шумового оркестра. Она взяла бубен.

- Марина, здорово!

Юбка развевалась, каблучки стучали, бубен звенел. Все хлопали и топали в такт. Она ощутила себя в своей семье, где все ее любят, где ей все прощают…

Было весело. Самые молодые пошли к ней в круг, прыгали, кто как может, и представляли, что танцуют чардаш. Дениса заставили играть все, что он умел. А что? Танцевать можно под любую музыку… Потом он запротестовал, сказал, что тоже хочет танцором, а не тапером, отложил баян и включил магнитофон.

Под баян плясать было веселее… Все разбрелись, кто куда: кто за стол, кто в курилку. Несколько пар танцевали, а так как мужчин было совсем мало и на всех не хватало, танцы завяли.

Марина подошла к окну и приподняла занавеску.

На улице уже было темно… Максим, наверное, уже дома. А Марины нет. А ему что? Это даже лучше, что ее нет: придет поздно, можно будет отчитать, как девчонку. Опять она будет, как виноватая, оправдываться и прятать глаза…

- Потанцуем?

Марина обернулась. Денис! Надо же, ее еще танцевать приглашают!

Она положила ему руки на плечи.

В комнате было всего несколько человек, и те сидели за столом, что-то горячо обсуждая, остальные разбрелись по пустынной школе…

- А ты хорошо танцевала! Наверное, училась в детстве?

Марина усмехнулась: положительно, нужно было идти в хореографическое училище! На мужчин ее пляска действует неотразимо! Надо же, и этот запал на нее! Хочет казаться старше. У них принято обращаться на «ты», и только уж совсем маститые педагоги терпят более официальный тон…