«Очередь», памфлет

– Что?! Встать в очередь? Тупо смотреть кому-то в затылок? – Хмыкает, сверкнув искоса черным глазом. – Вздор!

– Почему? Достояться до красной палатки…

– Плюнуть и растереть! Я и так из нее каждое воскресенье мусор выношу. Чего я там не видела?

– Тебе известно, что там дают?

Мое сердце сладко терпнет. Я по-прежнему держу девчонку за руку.

Очередь замечает это. О, всевидящая очередь! Соглядатаи уже бегут неслышным шагом, хмурятся и угрожающе сопят. Я тут же получаю увесистую зуботычину. Потом еще и еще. Не стой на пути, посторонись! Но я уже не желаю сохранять свой шанс вернуться в очередь. И он тает, меркнет, растворяется... Похоже, безвозвратно.

Я не отступаюсь. Соглядатаи выветриваются. На волне триумфа я оглядываюсь, чтобы увидеть нечеширский восторг чеширской улыбки. Но девчонки нет у меня за спиной. Вдали, между домами, маячит хрупкий силуэт, обремененный большим мусорным мешком. Она ушла, но не исчезла…

– Всё! К дьяволу шансы! Свобода! – радостно выкрикиваю я.

Очередь опасливо косится на меня и нахохливается, как если бы услышала стук копыт кентавров. Неужели мне под силу принудить очередь?.. Нет, не принять меня обратно (я этого уже не хочу), а просто уплотниться, подобраться, насторожиться? Выходит, могу! Так говорил Заратустра.

Я безнаказанно хохочу. Мой хохот всходит громогласной сдобой и заполняет площадь. Словно в ответ очередь растрескивается от известия, прокатившегося по ней судорогой:

– Шурлики закончились!

– Закончились?!

– Остались только мурлики…

– И всё? И всё?!

– Да и то на всех не хватит.

– Не хватит?..

– Не хватит и на половину очереди.

– Расходимся. Финита…

– Уже? А как же…

Пузан оборачивается и брызжет слюной:

– Слыхали? Пошли вон! По понятиям – вас здесь не стояло!

Очередь рассыпается, раскрошившись, как ударившийся оземь черствый батон.

Чудо чудное! Пропала очередь!

Осталась растерянная толпа у красной торговой палатки, памятник «Ботинкам» и чайки над ним. Скованные одной цепью…

– Погодите! – шепчу я, и как ни странно, меня все слышат. – Не всё потеряно – ведь абздоценсы могут оказаться еще пафоснее и гламурнее шурликов и мурликов!

До чего же легко быть буддой. В вертепе.