«ООО, или клуб любителей жизни и искусства», роман

Все знали, что Митя уважает Фрейда и часто видит его во сне. А может, так болтает, для интереса.  

  — Да, мне опять снился Фрейд, и мы с ним во сне обсуждали мои сны. И что в этом плохого?

Митя стал нервно размахивать руками. Похоже, его пребывание здесь достигло уже критической точки. Нужна была разрядка.

— Да собственно, ничего. Просто, Митя, держите себя в руках… и онанируйте сколько угодно в ритме ваших стихов.

Вторую половину фразы Юда произнес почти шепотом, так что ее могли слышать только сидящие рядом с ним Модельер и Парикмахер. Они громко захохотали, заглушая суть фразы, которая при отсутствии их радости вполне могла бы достичь Митиных ушей. Но этого не произошло. Фраза разбилась вдребезги, едва выпав из Юдиного рта. Но смех, как известно, заразителен, и его подхватили все. Митя тоже смеялся. Он, кажется, уже пришел в чувство.

— Может, кто-нибудь даст мне выпить? — Это была вполне здоровая реакция.  

Через весь зал мягкой кошачьей походкой продефилировала Камелия. В руках она держала довольно большой кусок неопознанной белой материи.    

— Стой, куда тащишь простынь? — остановил ее Председатель.

— Это не простынь, это скатерть.

— Хорошо, пусть скатерть. И зачем нам скатерть?

— Ну как зачем? Чтобы стало светлее. Не понимаете? «Скатерть белая залита вином…» — пропела бесстрастно Камелия. — Ну нельзя же бесконечно болтать. Может, помолчим продуктивно?..  

— Зачем молчать? Давайте поговорим о женщинах. — Митя приобнял Камелию. — Да брось ты эти тряпки, давай лучше выпьем.

— Отстань, сколько уже можно.  

— А что о них говорить — видишь, и так все ясно. 

Режиссер впал в уныние. Это была не его пьеса. Здесь главным был Председатель, так что режиссировать происходящее не было никакого желания. Все с нетерпением ждали развязки.

— Друзья мои, а что вы можете нового сказать об Аделаиде?

Аделаида тут же подмигнула Режиссеру, но это для него не представляло никакой опасности. Она не была актрисой.

Возникла продолжительная пауза. Говорить об Аделаиде никто из мужчин не рискнул. Да и сама она, выстрелив этим вопросом в пространство, уже отложила оружие и атаковала зеркало, вертясь перед ним на стульчике для фортепиано. Парикмахер вертелся вокруг нее, периодически меняя направление и без того, казалось, послушного локона, то отправляя его за ухо, то возвращая на прежнее место.    — Дорогая Аделаида, прическа должна открывать ваш внутренний мир, состояние, настроение.

— Простите, а о каком состоянии идет речь? 

— О душевном, разумеется.

— Послушайте, Парикмахер, — отозвалась Камелия, — имея дело с волосами, не обязательно думать о голове и ее содержимом. Волосы — это все же что-то отдельное.

— Именно, — поддержала ее Нюся, — высокая прическа не всегда говорит о  высоком. Она может скрывать на корнях вшей, например, или дюжину мелких дурных мыслишек.

— Фу! Вши! — Аделаида попыталась скривить свои пухлые губы восьмеркой, но не смогла, просто задвигала ими, как пойманная рыба. 

— Ну какие вши в наше чистое время…

Любопытно, что ее подписи под готовящимся документом не требовалось, ей не звонили, ее не приглашали, но она пришла.

Нюся, Карина и Камелия были главными женщинами клуба. Они не расставались с ним и его обитателями уже долгие годы.