«Повесть о людях и о себе», (часть 1)

Томик со стихами Лины Костенко вложила мне в руки та же Антонина Коринь.

Как-то я надолго попала в больницу с воспалением легких, и она по моей просьбе принесла мне сборник.

Вечером вся палата разбегалась по домам, и я оставалась одна. Делать было нечего, и в ожидании капельницы я переводила «Цыганскую музу».

С собой я взяла только что вышедшую книгу Виктора Погрибного «Серед українців» с его автографом. Соседка по палате попросила почитать, и я ей протянула томик. И потом несколько дней наблюдала, как она ее читала:  то хмурилась, то смеялась, то, откладывая книгу, говорила:

– Как написал! Вот молодец!

Потом обратила внимание на автограф:

– А ты его знаешь? Это он тебе подписал?

Книжка кочевала с койки на койку. А я смотрела, с каким интересом ее читают.

Словом, я вышла из больницы, обогащенная новыми друзьями и читателями. Там же закончила перевод поэмы Лины Костенко.

Я прочла Антонине Коринь несколько переведенных стихотворений Василя Симоненко, которые были моими первыми опытами.

– Вот если бы ты перевела «Цыганскую музу» Лины Костенко! – сказала она.

Я, радостно посмеиваясь, протянула ей пачку напечатанных листков перевода.

– Перевела? В больнице?

– А что там еще было делать! В аккурат между капельницами вписалась!

Я не удержалась, похвасталась Виктору Алексеевичу.

– А когда прочтете? – спросил он.

– Да хоть на ближайшей литстудии!

Народу собралось много. Я попросила Антонину Коринь читать со мной вдвоем: она – оригинал, я – тот же отрывок перевода. Ведь самое главное в переводе – близость к оригиналу.

Приняли хорошо. На первый взгляд, все совпадало.

Эта поэма мне далась на удивление легко. Мне понравилось: увлекательная игра! Упражнение для ума. Тогда я совсем не думала о книге переводов.

Первый опыт оказался удачным, и я решила продолжить. После долгих размышлений остановилась на «Скифской одиссее»: материал понятен, легкая ирония и сама ткань изложения были мне близки.

Все обещало приятную работу. Но не тут-то было! Как тяжело дались мне эти скифы! Хотя бы потому, что эта поэма втрое длиннее первой. А ритм короткой строки! Ну, никак в него не уложиться!

И все-таки я ее перевела. Бумаги ушло много: черкала, переписывала, правила. Несколько тетрадей исписала. Потом очень долго печатала начисто, с трудом разбираясь с этой грудой исписанных листков в поисках начала нужной строки.

Словом, возилась я около месяца. Потом пару недель приводила записи в порядок. А когда все было закончено, снова похвалилась Виктору Алексеевичу.

– Прочтешь как раз к ее юбилею, – улыбнулся он. Через неделю литературный мир отмечал  семидесятипятилетие Лины Костенко.

Надо же! Как нарочно подгадала.

Или это была судьба?..

Приволокли телевизионные камеры, народу набилось на заседание «Степу»! Мой перевод оказался как нельзя кстати.

Все прочесть, как мне хотелось, было невозможно.

– Значит, я перевести смогла, а вам некогда послушать, – проворчала я.

И опять читали в два голоса: сначала – оригинал, потом – перевод.

Так и нужно было – иначе как я могла доказать, что перевела именно так?