«Рабовладелец из ГУЛАГа»

Монастырский узник

В XV веке на пустынных Соловецких островах преподобные отцы Зосима, Савватий и Герман основали Спасо-Преображенский Соловецкий монастырь, который стал одним из самых больших и известных монастырей в России. Климат здесь суров, навигация – лишь в летние месяцы. Просуществовав до 20-х годов прошлого века, монастырь был сначала закрыт, а затем – разграблен и вовсе сожжен в канун Пасхи 1923 года новыми хозяевами России. В том же году оскверненный монастырь был передан в ведение ГПУ для организации там концентрационного лагеря. Основными видами работ для «первозаключенных» стали лесозаготовки (к 1930-м годам весь лес вырубили и продали за границу), выработка торфа, рыбная ловля и кирпичное производство, развернутое на базе монастырского завода.

Процесс лесозаготовки на Соловках сами заключенные называли не иначе как «сухим расстрелом», в зимний период на них умирало до четверти всей численности осужденных. Бывший заключенный лагеря С. А. Мальгасов в своей книге «Адские острова» писал: «Работа и зимой, и летом начинается в 6 часов утра. По инструкции она прекращается в 7 часов вечера. Таким образом, на Соловках 12-часовый рабочий день с перерывом на обед в час пополудни. Это – официально. Но на самом деле работа продолжается гораздо дольше – по усмотрению надзирающего чекиста. Особенно часто такое происходит летом, когда заключенных заставляют работать буквально до потери сознания. В это время года трудовой день длится от шести часов утра до полуночи или часу ночи. Каждый день считается рабочим. Только один день в году считается праздником – Первое мая».

Вот в такой ад попал в 1924 году преуспевающий проходимец Нафталий Френкель…

Здесь нужно отметить, что большую путаницу в описание биографии Френкеля привнес «великий и ужасный» Александр Солженицын. Что, на мой взгляд, ставит под большое сомнение его исторические изыски в книге «Архипелаг ГУЛАГ». Вот что он писал:  «Его (Френкеля. – С. К.) привозят на Соловки в 1927 году, но сразу от этапа отделяют, поселяют в каменной будке вне черты монастыря, представляют к нему для услуг дневального и разрешают свободное передвижение по острову… он становится начальником экономической части (привилегии вольного) и высказывает свой знаменитый тезис об использовании заключенного в первые три месяца. С 1928 г. он уже в Кеми. Там он создает выгодное подсобное предприятие. За десятилетия накопленные монахами и втуне лежащие на монастырских складах кожи он перевозит в Кемь, стягивая туда заключенных скорняков и сапожников, и поставляет модельную обувь и кожгалантерею в фирменный магазин на Кузнецком мосту (им ведает и кассовую выручку забирает ГПУ…)…

Как-то, году в 1929-м, за Френкелем прилетает из Москвы самолет и увозит на свидание к Сталину. Лучший Друг заключенных (и Лучший Друг чекистов) с интересом беседует с Френкелем три часа. Стенограмма этой беседы никогда не станет известна, ее просто не было, но ясно, что Френкель разворачивает перед Отцом Народов ослепительные перспективы построения социализма через труд заключенных… Именно Френкель и очевидно в этот раз предлагает всеохватывающую систему лагерного учета по группам А-Б-В-Г, не дающего лазейки ни лагерному начальству, ни, тем более, арестанту: всякий не обслуживающий лагерь (Б), не признанный больным (В) и не покаранный карцером (Г), должен каждый день своего срока тянуть упряжку (А). Мировая история каторги еще не знала такой универсальности!»

На самом деле все было несколько не так. Но то, что предприимчивость Френкеля заметило лагерное начальство, – бессомненно. Вокруг его особы начали создаваться легенды. Самая раскрученная из которых повествует о первых неделях пребывания Френкеля на Соловках.

Вместе с пароходом на Соловки завезли и сыпнотифозную вошь. Лазарет был не в состоянии  вместить всех больных. Ежедневно умирали десятки заключенных. Френкеля болезнь по странной случайности минула.

Для ликвидации опасного заболевания следовало предпринять срочные меры. Санитарная служба советовала Управлению лагерей срочно построить бани. Инженеры составили планы и смету, запроектировали и срок реализации строительства – 10–20 дней. Френкель понял – это его, возможно, звездный шанс. По собственной инициативе он делает проект самой большой бани со сроком строительства – 24 часа. Для этого он потребовал выделить ему 50 человек и поставил два условия: людей подбирает сам, горячая пища и спирт должны быть предоставлены четко в назначенное время.

Получив от начальства «добро», Нафталий Френкель прошелся по баракам. Здесь он отобрал тридцать кронштадских матросов и двадцать немощных стариков из инвалидского барака. И вывел их на стройплощадку, где лютовал 25-градусный мороз. Построил людей в две шеренги: матросов – в одну, инвалидов – в другую. И объявил: если за сутки не построим баню, всех расстреляют. И план сработал. Под песню «Гибель «Варяга»» заключенные взялись за дело. Френкель четко руководил процессом. Строили по всем направлениям. Еще не до конца были возведены стены, а уже ставились банные котлы, приступили к кровле и тут же установили печь и сушилку. Работу закончили на три часа раньше срока. Удивленное начальство выдало премию – по стакану спирта. А Френкеля пригласили для разговора.

После чего жизнь новоиспеченного заключенного изменилась. По разным данным, он работал заведующим клубом, столовой. Был вначале простым нарядчиком, а затем – лагерным прорабом.

Достоверными могут быть слухи и о том, что Френкель, находясь в лагере на положении хоть и привилегированного, но все же заключенного, используя старые связи, отправил высшим чинам ГПУ письмо с экономическими обоснованиями работы лагерей.

А неясные слухи о Нафталии Френкеле превращались в устойчивые, по-своему эпические, легенды. Василий Гроссман в романе «Жизнь и судьба» писал: «Сидя в Соловецком лагере, Френкель подал Сталину гениальный проект… В проекте подробно, с экономическими и техническими обоснованиями, говорилось об использовании огромных масс заключенных для создания дорог, плотин, гидростанций, искусственных водоемов.

Заключенный нэпман стал генерал-лейтенантом МГБ (так у автора. – С. К.), – Хозяин оценил его мысль.

В простоту труда, освященного простотой арестантских рот и старой каторги, труда лопаты, кирки, топора и пилы, вторгся двадцатый век.

Лагерный мир стал впитывать в себя прогресс, он втягивал в свою орбиту электровозы, экскаваторы, бульдозеры, электропилы, турбины, врубовые машины, огромный автомобильный, тракторный парк. Лагерный мир осваивал транспортную и связную авиацию, радиосвязь и селекторную связь, станки-автоматы, современнейшие системы обогащения руд; лагерный мир проектировал, планировал, чертил, рождал рудники, заводы, новые моря, гигантские электростанции. Он развивался стремительно, и старая каторга казалась рядом смешной и трогательной, как детские кубики».

А вот что писал в книге «Адские острова: Сов. Тюрьма на Дальнем Севере» М. Созерко: «Начальник управления СЛОНа (Соловецкий лагерь особого назначения. – С. К.) в своем распоряжении имеет кого-то вроде «юридического советника по вопросам принудительного труда». Эту практически бесполезную обязанность выполнял Френкель… Иногда Френкеля направляют даже в Москву и Петроград по коммерческим и юридическим делам лагеря. Срок его наказания истекает в конце нынешнего года (1925-го. – С. К.), но согласно приказу ГПУ от августа 1924 года с Соловков его пошлют… в Нарым, затем в Туруханск и в конце концов в Зырянский район»…

31 марта 1926 года состоялось заседание Аттестационной коллегии Управления СЛОН ОГПУ. На нем председательствует начальник административной части некто Васьков. На заседании было принято постановление: «За время пребывания в лагере зак. Френкель Нафталий Аронович проявил себя как исключительный, выдающийся работник, благодаря чему пользуется большим доверием и авторитетом администрации УСЛОН, работая все время на весьма ответственных должностях. Атколлегия ходатайствует о смягчении наказания».

Через месяц, 28 апреля, начальник Управления СЛОН ОГПУ Ф. Эйхманс подает рапорт на имя члена Коллегии ОГПУ Г. Бокия: «Представляя при этом постановления Аттестационной Коллегии Управления Соловецкими Лагерями на 10 заключенных… настоящим прошу со своей стороны о применении к ним условно-досрочного освобождения или сокращения сроков наказания… Из представленных на рассмотрение дел считаю необходимым выделить вопрос о сокращении срока заключения Френкелю Нафталию Ароновичу, исполняющему обязанности заведующего Эксплуатационно-Коммерческой Частью УСЛОН, принесшего лагерям очень большую пользу, надорвавшего здоровье и отличающегося образцовым поведением и редким трудолюбием. Н. А. Френкель осужден на 10 лет и отбыл более 2,5 лет принудительных работ. Полагал бы необходимым сократить ему срок наказания до 5 лет с тем, чтобы при очередной разгрузке лагерей дополнительное сокращение срока к нему не применять». И 24 мая 1926 года Коллегия ОГПУ сократила таки срок пребывания Нафталия Френкеля в Соловецком лагере до пяти лет.

Почти через год, 4 мая 1927 года, Ф. Эйхманс подает на имя Г. Бокия новый рапорт: «Принимая во внимание исключительно усердную работу и хорошее поведение заключенного Френкеля Нафталия Ароновича (осужд. в ноябре 1923 г. на 10 лет), ходатайствую о досрочном его освобождении. В настоящее время заключенный Френкель исполняет обязанности начальника Эксплуатационно-Коммерческой Части УСЛОН. Срок заключения был ему в мае прошлого года сокращен до 5 лет. Ходатайствовать об освобождении заключенного Френкеля побуждает также то обстоятельство, что использование заключенного на столь ответственной должности по многим соображениям является неудобным, на что неоднократно мне делались указания, в частности и Прокурором Верховного Суда СССР тов. Красиковым, высказавшимся также за его освобождение».

Постановлением Коллегии ОГПУ от 16 мая 1927 года Френкель был досрочно освобожден. В этом случае чекисты озаботились также и состоянием здоровья «сановного» зэка.

А вот совсем иной пример. «Мы, заключенные, которые возвращаемся из Соловецкого концентрационного лагеря по болезни, которые отправлялись туда полные сил и здоровья, – в настоящее время возвращаемся инвалидами, изломанными и искалеченными морально и физически… – писали заключенные Соловков в ЦК ВКП(б) в письме от 16 декабря 1926 года. – Такого ужаса, произвола, насилия и беззакония даже трудно представить человеческому воображению… Бывшая царская каторга в сравнении с Соловками на 99 процентов имела больше гуманности, справедливости и законности…»

После досрочного освобождения, сразу же в мае 1927 года, Нафталия Френкеля зачисляют в органы ОГПУ. Его первая должность в карательной системе СССР – начальник производственного отдела УСЛОН. Это при том, что сам Френкель не состоит в членах ВКП(Б). Но ему и так безмерно доверяют. Он готовит несколько новых проектов развития лагерной инфраструктуры, выступает инициатором преобразования функционирования лагерей. В скором времени создатель ГУЛАГа и его первый руководитель Лейзер Коган берет Френкеля к себе в управление старшим консультантом. Поддерживает Нафталия Ароновича в его начинаниях и «всемогущий зампред» НКВД Генрих Ягода, который в свое время пользовался услугами короля одесских контрабандистов. И все это происходило без ведома В. Менжинского.

Борис Ширяев в документальном романе «Неугасимая лампада» писал: «Глава НКВД того времени Менжинский был, по существу, пустым местом. Доведенный до полного рамолизма наркотиками и развратом всех видов, он был пешкой в руках своих ближайших помощников, а среди них, как это всегда было, есть и будет во всех учреждениях и организациях коммунистической партии, шла ожесточенная внутренняя борьба… Умный, расчетливый и осведомленный о ходе этой борьбы Френкель был в курсе всех изменений в расстановке сил НКВД и спекулировал на них столь же умело, как и на валюте».

В 1928 году правительства США и Великобритании приняли решение не покупать строительный лес у СССР, мотивируя это тем, что заготовители леса на Соловецких островах массово погибают прямо на рабочем месте, в лесу. Ряд европейских стран и Социнтерн обратились к правительству Советского Союза с запросом относительно положения дел в советских концлагерях. Тогда советское руководство решило пригласить на Соловки комиссию иностранных представителей для проверки дел в СЛОНе, в состав которой входил и М. Горький. В 1929 году комиссия прибыла на острова. Им показали все в идеальном порядке и чистоте  – лагерные отделения, детскую трудовую колонию, штрафной изолятор, библиотеку, два лагерных театра – «ХЛАМ» и «СВОИ», антирелигиозный музей. Комиссия осталась довольной увиденным. Не выказывал недовольства и Горький. «Расторопные заключенные будут совать ему в карманы записки, – писал бывший заключенный лагеря Г. А. Андреев, – в которых написана правда о Соловках: Горький смущенно положит руки в карманы, засунув бумажки глубже. Многие заключенные будут жить в смутной надежеде: Горький, буревестник, знает правду! Потом в московских газетах появится статья Горького («Соловки». – С. К.), в которой он скажет, что Соловки – это почти земной рай, и что чекисты хорошо исправляют преступников. Множество гневных проклятий родит эта статья, и во многих душах наступит потрясение».

Что же так возмутило людей? Бывший «босяк» писал, по-своему поддерживая идеи Френкеля: «Совнарком РСФСР постановил уничтожить тюрьмы для уголовных и привлечь к «правонарушителям» только метод воспитания трудом. В этом направлении у нас поставлен интереснейший опыт, и он дал уже неоспоримые положительные результаты. «Соловецкий лагерь особого назначения» – не «Мертвый дом» Достоевского, потому что там учат жить, учат грамоте и труду… Мне кажется – вывод ясен: необходимы такие лагеря, как Соловки. Именно этим путем государство быстро достигнет одной из своих целей: уничтожить тюрьмы». (Вот тут мне бы хотелось процитировать Сергея Кирова, которого сейчас чуть ли не противопоставляют Сталину в его доброте душевной. Так вот, на торжествах, посвященных 15-летию органов ВЧК–ОГПУ, Сергей Миронович высказался в том плане, что инакомыслящих нужно «карать по-настоящему, чтобы на том свете был заметен прирост населения благодаря деятельности нашего ГПУ».)

Доподлинно неизвестно: принимал ли лично И. Сталин в 1929 году Френкеля в Кремле или нет. Но тогда он получил особые полномочия. Френкель предложил ввести в лагерях обязательную трудовую повинность для каждого зэка, установить наряды и нормы. Для особо трудолюбивых заключенных им предусматривалось досрочное освобождение или дополнительный паек. По мнению новоиспеченного высокопоставленного функционера ГУЛАГа, порядок в лагере должен, помимо прочего, поддерживаться и изнутри. Для этого было необходимо сделать ставку на профессиональных уголовников, которые имели богатый тюремный опыт. Администрация лагерей получила негласные инструкции использовать воров, но никаких соглашений с ними не заключать.

«Новатор лагерной системы» Нафталий Френкель выступает против т. н. политико-воспитательной работы. Знал по себе: переделать человека «воспитанием» невозможно. Нужна именно воспитательно-трудовая система. С ударением на слове «труд». «От заключенного там (в ИТЛ. – С. К.), – вещал Френкель, – надо взять все первые три месяца, а потом он нам не нужен!»

Машинистки Управления выдавали на-гора кипы планов, смет, отчетов, схем, предложений и безотлагательных мер. Единственный соловецкий самолет беспрерывно курсировал между островом и материком, откуда документы направлялись на Лубянку. В итоге Френкель убедил начальство на проведение эксперимента – хозрасчет. И со временем зэки стали строить города, прокладывать железные дороги и рубить лес. Френкель доказал, что и каторга может приносить большие деньги. На Соловках он уничтожил лагерные очаги культуры – журнал, газету, театры. Сотрудники местного краеведческого музея были направлены им на Северный Урал, на Новую землю, где Френкель запроектировал строительство баз промышленного лова тюленей, моржей и трески. Теперь уже каторжан в местах заключения не хватало. На Лубянку шли депеши с просьбой прислать побольше рабочей силы. И на местах старались как могли, фабрикуя липовые дела на невинных людей. Что поделать, стране Советов срочно нужна была рабсила. Бесплатная… Для возведения промышленных гигантов…

В 1929 году Нафталия Френкеля назначают начальником представительства УСЛОНа в Москве. Теперь пришло время расквитаться с недругами. Первой жертвой злопамятного одесского уголовника стал важный московский чиновник, некто Коган, который как-то посмел принародно оспорить идею Френкеля по поводу нужности воспитательно-трудовых лагерей. Позже за ним последовали и другие, рангом пониже…

Нафталий же, почувствовав вкус власти, буквально по трупам подымался вверх по карьерной лестнице. В 1930 году он – начальник производственного отдела ГУЛАГ ОГПУ СССР…

 

«Окурки» Беломорканала

В 1937 году в продаже появилась новая марка папирос – «Беломорканал». На бело-синей пачке красным была изображена карта Беломорско-Балтийского канала. Говорят, что сами папиросы были совсем даже ничего. Но далеко не все, даже самые отчаянные курцы, покупали это доступное курево. Для них «Беломорканал» был инфернальным словом, напоминанием о настоящем аде на земле…

18 февраля 1931 года Совет Труда и Обороны СССР принял решение о начале сооружения Беломорско-Балтийского водного пути. «Канал прорежет Карелию от Онежского озера до Белого моря, – сообщалось в сборнике «Беломорско-Балтийский канал». – Глухой и дикий край заживет культурно и богато… Карелия была и будет форпостом Союза советских республик на границе с фашистской Финляндией. Беломорский канал, поднимая хозяйственную мощь Карелии, укрепляет и ее обороноспособность… Канал свяжет Балтику с северными морями, станет головным участком Великого северного пути: Ленинград – Повенец – Сорока – мыс Челюскин, Берингов пролив – Владивосток. Он откроет для Карелии, для советского севера, для всего Советского Союза новые экономические перспективы. Хлеб, соль, нефть, металл, машины, лес, рыба, товары широкого потребления, апатиты, нефелин – пойдут по каналу».

Для постройки канала при Совете Труда и Обороны СССР был учрежден Особый комитет по сооружению Балтийско-Беломорского водного пути. В части экономического обоснования строительства было решено «при определении работ… учесть возможности привлечения уголовного труда к этим работам». А «при проектировании стройки было уделено большое внимание удешевлению всех сооружений и доведению до минимума расхода дефицитных привозных материалов». «Нужно также учесть, что на сооружение Беломорканала не было выделено валюты, – писал Лев Рассказов в статье «Роль ГУЛАГа в предвоенных пятилетках», – ОГПУ должно было обеспечить строительство канала без лишних материальных издержек. Люди в счет не шли. Эшелоны заключенных непрерывно поступали на «великую стройку».

По указанию товарища Сталина канал длиной 227 километров должен был быть построен за двадцать месяцев. Предстояло переместить 21 миллион кубометров земли, возвести 19 шлюзов, 15 плотин, 49 дамб. Для сравнения – 160-километровый Суэцкий канал строился десять лет, а 80-километровый Панамский – почти тридцать.

Основными орудиями труда, в связи с проектом удешевления строительства, были – лопата, кувалда, тачка и бревна для перемещения валунов. А еще – взрывчатка. Заключенные даже сочинили по этому поводу немудреные стихи:

 «Пусть там рвется динамит и аммонал,

На хрен сдался Беломорский нам канал…»

При таких условиях труда смертность была просто немыслимой: из 500 тысяч заключенных, работавших на строительстве, погибло около 300 тысяч. По другим данным: из 280 тысяч работающих строителей – 100 тысяч погибли. Но разве эти цифры что-то меняют?.. Людей не успевали хоронить, их трупы попросту закатывали в бетон…

Руководить сооружением канала поручили верным «сталинцам». Курировал стройку будущий нарком госбезопасности Генрих Ягода и начальник ГУЛАГа Матвей Берман. Руководителем строительства назначен Лазарь Коган. А вот начальником работ Беломорстроя становится Нафталий Френкель, который по лагерным понятиям считался  стопроцентным «сломавшимся». Человеком, который предал блатные понятия. Именно о таких пел уголовный мир. Пример тому – песня «На Молдаванке музыка играет». Вот ее краткое содержание. В одесском ресторане пахан Костя-инвалид в компании босячки Маруси вспоминает Кольку-Ширмача, который в это время на зоне «толкает тачку», а в Одессе некому «щупать опытной рукой» богатых «фирмачей». Для организации побега «Щипача» одесский авторитет отправляет Марусю на Север. И вот что она с удивлением видит по прибытии в суровый край:

«Канает Колька в кожаном реглане,

В лепне военной, яркий блеск сапог…

В руках он держит важные бумаги,

А на груди – ударника значок.

 

– Ах, здравствуй, Маня, детка дорогая,

Привет Одессе, розовым садам!

Скажи ворам, что Колька вырастает

Героем трассы в пламени труда!

 

Еще скажи: он больше не ворует,

Блатную жизнь навеки завязал.

Он понял жизнь здесь новую, другую,

Которую дал Беломорканал…»

 

Именно так, кстати, выглядел и Нафталий Френкель – в кожаном реглане, подпоясанный командирским ремнем, в хромовых, пошитых на заказ, сапогах и в кожаной фуражке с красной звездой на околыше. Был он низкого роста, почти как и все разнокалиберные «вожди» того времени. Имел гнусавый, занудный голос. Носил короткие усы щеточкой. Образ дополняли глубоко посаженные глаза, мясистый толстый нос, тонкие губы, тяжелый подбородок и маленькие руки с короткими пальцами. «С тростью в руке он появлялся на трассе то там, то тут, молча подходил к работающим и останавливался, опершись на трость, заложив ногу за ногу, и так стоял часами, – писали о нем в сборнике о строительстве канала. – Глаза следователя и прокурора, губы скептика и старика… Человек большого властолюбия и гордости. Он считает, что главное для начальника – это власть, абсолютная, незыблемая и безраздельная. Если для власти надо, чтобы тебя боялись, пусть боятся… Казалось, ни одно человеческое чувство ему не доступно». В последнем предложении можно абсолютно точно выбросить слово «казалось». Однозначно – Нафталий Френкель был человеком бесчувственным. И эта черта была присуща всем без исключения «командирам» строительства.

Военную составляющую привнесли даже в вопрос о том, как называть заключенных-строителей. 23 марта 1932 года стройку канала Беломорстроя посетил Анастас Микоян. Тогда к нему и обратился начальник ГУЛАГа Лазарь Коган:

– Товарищ Микоян, как их называть? Сказать «товарищ» – еще не время. Заключенный – обидно. Лагерник – бесцветно. Вот я и придумал слово – «каналоармеец». Как вы смотрите?

– Что ж, правильно. Они у вас каналоармейцы, – сказал Микоян.

Так появилось в официальных документах определение – «заключенные каналоармейцы» (сокращено – «зэка» или «з/к»). Сами зэки стали называть себя – «Захар Кузьмич» или «заполярный комсомолец».

В 1932 году с Френкеля «за ударный труд» была снята судимость. Теперь он кристально чист перед социалистической Родиной. А в следующем году его назначают помощником (заместителем) начальника Беломорстроя ОГПУ. И Нафталий Аронович удваивает усилия. Канал должен быть сдан вовремя. Как и обещали товарищу Сталину. Как он, Нафталий Френкель, обещал…

В мае 1933-го Г. Ягода лично докладывает товарищу Сталину о готовности Беломорско-Балтийского канала имени товарища Сталина к эксплуатации. В следующем месяце Иосиф Сталин, Клим Ворошилов и Сергей Киров совершают прогулку на катере по новому водному пути. И остаются весьма довольны результатом.

Побывала на канале и делегация советских писателей (36 человек, среди них – Виктор Шкловский, Всеволод Иванов, Вера Инбер, Валентин Катаев, Михаил Зощенко, Лапин, Хацревин, Лев Никулин, Корнелий Зелинский, Бруно Ясенский, Евгений Габрилович, Александр Тихонов, Алексей Толстой, К. Финн) во главе с Максимом Горьким. Результатом поездки стал вышедший в 1934 году сборник статей «Беломорско-Балтийский канал им. Сталина», посвященный авторами XVII съезду партии.

Был снят душещипательный художественный фильм «Заключенные» – о перековке уголовников на Беломорканале.

В связи с окончанием строительства Беломорско-Балтийского канала ЦИК СССР даже издал постановление о досрочном освобождение заключенных «особо проявивших себя ударниками, имеющих особые заслуги по указанному строительству». Как вспоминал один бывший зэк, выступая, «передовики производства» не скупились на весьма трогательные пассажи в своих речах, написанных под диктовку чекистов: «Я всю жизнь воровал, из тюрем не вылезал, и вот спасибо Советской власти, товарищу Сталину, которые научили меня честно трудиться и стать полезным человеком».

А вот для руководства строительства гигантского водного пути не поскупились на высшие государственные награды. В ноябре 1932 году группа руководящих товарищей была награждена орденом Ленина.

Из «Постновления Центрального исполнительного комитета Союза ССР «О награждении орденами Союза ССР работников, инженеров и руководителей строительства Беломорско-Балтийского канала имени тов. Сталина».

Центральный исполнительный комитет Союза ССР, рассмотрев представление Совета народных комиссаров Союза ССР о награждении орденами Союза ССР наиболее отличившихся работников, инженеров и руководителей Беломорстроя, постановляет:

Наградить орденом Ленина:

    1. Ягоду Генриха Григорьевича – зам. Председателя ОГПУ Союза ССР…

…7. Френкеля Нафталия Ароновича – пом. Начальника Беломорстроя и начальника работ, с момента начала работ на Беломорстрое и до конца обеспечившего правильную организацию производства работ, высокое качество сооружений и проявившего большое знание дела…

Председатель Центрального исполнительного комитета Союза ССР М. Калинин.

Секретарь Центрального исполнительного комитета Союза ССР А. Енукидзе».