«Сферы» (отрывок из романа)

Элла Леус

   Фантом «Потерянная страна» часто проплывает сразу над тремя морями. Боцману нравятся такие шутки. Они развлекают. Можно одновременно созерцать разные берега один над другим – амфитеатром.
Нижний ярус – оранжевый – с рыжей песчаной отмелью, с приземистыми хижинами рыбачьего поселка, с лодками и выбросившимся на пляж погибающим китом. Средний – синий – с блестящими каменными скалами, лагуной, окруженной темным лесом, и альбатросом, дружески протянувшим крыло к волне. Верхний ярус – белый. Там неясно, где кончается белое море и начинается выбравшаяся из него белая пустыня. А всё из-за белого солнца. И ничего здесь не поделать – неумолимо белая, вся в ослепительных искрах полоса, и больше ничего.
Никогда Боцману не придет в голову просить «Страну» пристать к этому белому безумию, словно к раскаленной жаровне. Лучше он попросит ее уйти в белое небо, где летают стаи крылатых сирен. Можно будет услышать их сладкие голоса. И это пустяки, что поначалу от них болят уши. Зато потом забывается все-все. Дорого бы заплатил Боцман за забвение. Ведь он, будь проклята эта дырявая посудина, помнит все, что было и что будет в его (или в чужой?) никчемной жизни. Зачем дана ему эта память? Узники ничего не помнят, и Пингвин мало что помнит, и почти счастлив в своем фантомном существовании. Правда, вздрагивает от каждого вздоха ветра. И другие тоже… А Боцман, наверное, обречен вечно смаковать подробности болезненного перехода в Утреннюю сферу, где у малых фантомов есть единственный бог – большой фантом, где главенствует Медуза, манящая и карающая забвением.
– Бай! Бай! – позвал Боцман. 
Большая кошачья морда появилась из-за борта плывущей в серых облаках «Страны». Розовый, в зеленоватую полоску, пушистый зверь, всем кроме острых маленьких рожек на лбу похожий на сильно увеличенного в размерах котенка, мягко перевалился через леер и разлегся на грязной палубе. Громкое урчание привело в ужас распутывавшего сети Пингвина, и он спрятался за почерневшим от гнили обломком грот-мачты.
– Где ты болтался, Бай? – Боцман ласково дотронулся до огромной мягкой  лапы  котенка-гиганта.
– На острове Красного дождя, – едва различимо проурчал Бай и принялся лизать серым языком гибкий гремучий, как у гюрзы, кончик своего хвоста.
– Там есть обращенные? – озаботился Боцман.
– Пор-ра туда, фр-ррр…
– «Страна»! – крикнул Боцман, и его голос ударился в повисшее рваное полотнище бизань-паруса. – Нужно следовать за Баем. Он, похоже, нашел обращенных. Свежих, еще наполненных сгустками энергии.
Шхуна застонала в ответ, шевельнув иссохшими бортами. Шпангоуты затрещали и заскрипели. Поворот дался ей трудно. Все время маневра Боцман сжимал в руках обломок штурвала и шепотом молился, чтобы легкомысленный Бай не сбился с пути и опять нашел заветный остров.
Кончик хвоста Бая вибрирующей погремушкой  плыл перед бушпритом шхуны, порой загибался, как палец, словно подзывая.
Теперь у Боцмана и «Потерянной  страны» была цель. Но они ничего не знали об Аоре.
– «Страна»… «Страна»… – бормотал Боцман, поглаживая трухлявое дерево мачты. – Только, прошу, не пожирай этот остров. Не жадничай. Нужно лишь снять с него обращенных, чтобы пополнить запасы энергии в твоих трюмах. А остров пусть остается где-то на грани сфер. 
Шхуна презрительно хлопнула парусом по реям.
– Хочешь принять решение без посторонней помощи? – догадался Боцман. – Хорошо, не стану тебе мешать. Да поможет нам Адмирал!

Сумерки заплетали вокруг шхуны снопы зеленых искр. Боцман  наслаждался этим единственным весельем на пути к острову Красного дождя.
Он предчувствовал, что скоро начнется охота, и тогда будет не до созерцания зеленых искр и не до медитации с погружением в ласковый сумрак.
И он все еще ничего не знал об Аоре.

А дождь действительно оказался красным. Тяжелые плотные капли жгли кожу. Боцман укрылся от них под парусом. К нему с визгом присоединился Пингвин. Он прижался к его ноге, дрожа и причитая: «Кровь обращенных, кровь обращенных». Парус защищал их недолго. Ткань быстро пропиталась дождем, и став темно-алой, беспощадно повисла. Прятаться под ней было уже бессмысленно – с паруса стекали струи обжигающей жидкости. Боцман потащил Пингвина к трюму. Тот слабо и бестолково упирался. Они  спустились на несколько ступенек и остались стоять на трапе, прикрыв над собой крышку трюма.
– Не закрывай, не закрывай, – скулил Пингвин и весь трясся от страха.
– Не бойся, – ответил Боцман. – Узники далеко внизу, они нас не тронут.
Через приоткрытую крышку Боцман видел сумерки. Они таяли, словно их смывал красный дождь.
– Как же мы будем охотиться на свежеобращенных? – ныл Пингвин. – Зря мы сюда приперлись! Красный дождь не страшен им – у них нет кожи, а нам страшен. Как больно!
– Радуйся, глупыш, что ты еще что-то чувствуешь, – шептал ему Боцман. –  Значит, сфера не отторгает «Потерянную страну» и нас вместе с ней. И мы остаемся фантомами высшего порядка, несмотря на все совершённые переходы.
Пингвин вцепился в плечо Боцмана и завизжал:
– Не говори о переходах. О! Я не вынесу этого! Зачем ты хочешь разрушить мой покой? Я благодарю сферу за то, что не помню пути.
– Хорошо, не буду, – успокоил его Боцман. – Ты совершенно прав, что не желаешь этого знать. Только отпусти меня, не то мы оба свалимся вниз, к узникам. 
Пингвин и думать не думал об Аоре, предоставив догадываться о ней Боцману.

Страницы