«Такая длинная зимняя ночь…», роман

Вот тогда бы начались проблемы!.. Я не был готов идти за ней, у меня просто бы сердце разорвалось, если бы мне пришлось уходить, а вслед мне смотрели полные слез глаза Настеньки… И расстаться с ней было нелегко… Я только сейчас понял, насколько она была мудра, обрубив концы раз и навсегда.  Ничего нельзя изменить. Мы намертво прибиты гвоздями к нашим жизням, семьям, судьбам… А оставь она свой телефон –  этот клочок бумаги жег бы мне руки, искушал, звал, не давал покоя.

Будет легче, но чуть позже. Это пройдет. Я окунусь в свою жизнь, увижу жену – ведь я ее люблю, черт побери! – и все встанет на свои места… Да и какое будущее может быть у меня с модной  шикарной женщиной, живущей в столице? Ей нужен такой же шикарный мужчина. А возможно, он у нее есть. Она ни разу не проговорилась. Все мои наводящие вопросы парировала шутками. А прямо спросить я не смог. Да она бы и не сказала правды. Отшутилась бы по обыкновению. Щадила меня. Принадлежала мне в атмосфере курорта, где вседозволенность витает в воздухе. Туда не привносят воспоминаний о семье и о проблемах. Там упиваются мигом свободы, заводят молниеносные романы, которые ограничены сроком путевок…

Пощадила меня. Не поставила перед проблемой выбора… Исчезла из моей жизни, сверкнув звездой, подарив острое счастье. И острую боль.

…Дети бросились ко мне с радостными криками. Обнимая их, я еще раз с благодарностью  вспомнил Дину. Страница перевернута. Проехали.

Супруга внимательно всматривалась в мое лицо. Если б не дети – мне сложно было бы говорить с ней сейчас. Я подхватил Настю на руки, Антон шел рядом.  Мы шумно переговаривались. А она молчала.

Дети до вечера служили буфером между нами. Я оттаял, играя с ними. А потом наступила ночь, и жена тесно прижалась ко мне, ожидая ласк. А мне впервые в жизни этого не хотелось.

Мне хотелось остаться наедине со своими мыслями, окунуться в сладостные воспоминания… Такое томительное счастье… Неужели оно было, это странное общение?

Жена настаивала. Она повернула к себе мое лицо, лаская, целуя. А мне трудно было настроиться. Еще немного – и она поймет, что со мной что-то происходит.

Это женщины могут ломать комедию страсти. У мужчин такие механизмы не срабатывают.

Я представил каскад волос цвета темного меда, губы, желанные и недосягаемые. И оно пришло. Оно накатило такой волной!..

Она уснула, счастливая. Она поверила.

А на меня навалилась тоска. И отвращение к самому себе…

А ведь я ничегошеньки о  ней не знаю!.. Даже не знаю, Дина – это Диана или Динара?.. И как она умудрилась, ведя со мной бесконечные разговоры, ни разу не коснуться того, что могло бы облегчить мне поиски? Секретный агент, не иначе… А я, болван… Прохлопал. Как она умела повернуть разговор в другое русло, едва мы приближались к этим темам! И мне не дала рассказать о себе.

А я и не стремился – корабел николаевский…

Дни проходили за днями, а образ ее не мерк. Воспоминания не слиняли. Только все стало казаться ирреальным, несбыточным, невозможным.

Тоска притупилась, но не оставила окончательно. Я пытался восстановить в памяти юность, женитьбу, те чувства, которые толкнули меня к ней. Плохо получалось.

Нет, я очень ценил супругу, отдавал ей должное. Но что-то ушло безвозвратно. Раньше она безраздельно владела мной, придирками могла довести до белого каления и осчастливить примирением. Меня раньше отшвыривало от нее волною ненависти, и снова возвращало приливом  страсти. И никто не мог втиснуться между нами в такие минуты. Ни Ирина, ни даже тень ее не смогли...

А сейчас воспоминания о Дине прекрасно вмещались между нами. Вроде – тень, пустота, но притиснуться ко мне супруга уже не могла. И довести, как бывало, – тоже. Притупилось. Стрелы не достигали цели.

Она стала осмотрительнее, меньше меня задирала, командный тон ее немного сбавил обороты. Мне казалось, что она постоянно наблюдает за мной. Ей больно – я ей дорог. Если бы раньше я такое заметил – умер бы от счастья!.. Всегда считалось, что это я люблю, а она лишь позволяет себя любить.