«ТРУБА!», рассказ

Изнемогая от смеха, Солдатова выдрала из рук подруги томик Чехова, которым та пыталась поднять образовательный уровень своего послушника. Поскольку тот путал Тургенева с Достоевским, а Гоголя с Гегелем. Невзирая на аттестат об окончании средней школы, который под натиском Алки был торжественно подан в американский колледж. Правда, и там тесты по истории США и английской литературе ей пришлось сдавать самой – на мониторе высвечивались лишь ответы.

Но время шло, и взрослеющий обожатель уже не только губами, но и каждой своей фиброй облекался в плоть давидовского Купидона. На юношу уже заглядывались все местные полнотелые нимфы – так рельефно бугрились у него быстро зреющие мышцы. «Найди себе хорошую девушку!» – внушала ему Алка в надежде, что постоялец, наконец-то, съедет и у неё начнётся личная жизнь. Она даже возила его на молодёжные тусовки! Но фанат продолжал боготворить только свою Психею.

– Папаааня, – с интонациями героя старого мультика поддразнивала та упрямого поклонника, впрочем, иногда задумываясь над его пылкими заверениями: «Тебя никто не будет любить так, как я!» Потому что в каждый день рождения он протягивал ей одно и то же колечко с бриллиантом, снова и снова предлагая выйти за него. Она всякий раз отказывалась, и он долго дулся. Сурово нависая над стойкой бара, где Алка слушала страстные рулады влюблённого в неё итальянца Тони, главным достоинством которого был новенький БМВ.

–У твоего выхухоля телега сорок-гитлеровского года! – несмотря на новизну машины презрительно бросал Купидон, путая слова «выхухоль» и «хахаль» и божась, что скоро и у него появится новенькая марка не хуже. Или внезапно возникал между своей сияющей кометой и щупленьким майкрософтщиком, который и в других-то обстоятельствах был скорее Муму, чем Герасим. После чего тот мгновенно линял.

– Так я и в сорок замуж не выйду, – не выдержав, посетовала Алка Солдатовой, когда, подсмотрев её долгий поцелуй с Тони, возмужавший Ромео вскрыл себе вены, залив уже готовое Алкино свадебное платье. Недобрый знак. Пришлось отказаться…

– Куй железо, Алка. Вылетит – не поймаешь, – лет через пять уговаривала приятельницу Солдатова, завистливо косясь в сторону верного её рыцаря, потому что такого пролонгированного пыла ещё не знала.

– Да ну тебя! – фыркала Алка. – Он же читать не умеет!

– Алекс – молоток!

Это разливался соловьём босс Майкрософта, куда, получив диплом, устроился её Купидон. И, сокращая штат подчинённых, взваливал на своего протеже работу за пятерых, которую тот выполнял играючи. И хотя починка компьютеров не их создание, Алка гордилась своим пажем – ведь это она приложила руку к его развитию. Тем более что на днях он даже Оруэлла читал! И Катаева. Правда, с Катаевым вышел конфуз: не найдя у него ни одного творенья про котов, парень принялся задавать вопросы. Алка потом долго изумлялась – ей в голову бы не пришло прочесть фамилию писателя через «о». Тем более связать… с котами. Хотя если человек зарабатывает на Майкрософте кучу баксов, обязательно ли ему знать русскую классику? Алкина филологическая зарплата с каждым годом всё худела. Зато его – росла и росла. Это было странно, но приятно. И всё больше вызывало в ней почтительный трепет. Теперь даже её любимца – чёрного, как ночь, кота Дэнди – кормили красной икрой. Причём оба – Алекс и Дэнди – поглощали её из одной и той же хрустальной салатницы, возлежа вместе на широком, купленном в престижном магазине, пенном матрасе с охлаждением и памятью. Недавний юнец превратился в шикарного мужчину. Перспективного. Видного. Который и деньги тратил по-королевски. Во все комнаты накупил по широкодиагональному плазменнику. Паркет бороздила «румба» – умный пылесос, самостоятельно вытягивая пыль изо всех щёлок. И свет включался и выключался, стоило отдать приказ неведомой и невидимой Алексе. Пришлось потесниться и скромной Алкиной «тойоте» – теперь на паркинге черно-лаковыми боками блистал новенький «мерседес». С подогревом и массажем в сиденьях. Как было Тельцу да не влюбиться? Гавайские и Карибские острова, куда таскал Алку её Алекс весь последний год, потрясали роскошью отелей. Его яркие чувства – подкупающей безыскусностью. Были рассветы и закаты с тяжёлыми связками влажноватых магнолий и обалденных кактусов, некоторые сорта которых цветут. Они пили жизнь и дурачились. Они до утра танцевали под серебряными звёздами и рисовали комиксы «из жизни» неких Орла и Кондора, приключения которых сами и сочиняли, прочитав о них в сказочных межокеанских Андах, самых протяжённых горах мира. И это было счастье, которое пришло ниоткуда… И ушло в никуда...

– Давай перепишем на тебя квартиру, – однажды, когда уже больше не могла осилить ипотеку, предложила Алла. Предложила, растроганная столь верной преданностью своего гардемарина. Как раз грянул кризис, и у Алки с её худеющей зарплатой не стало денег. Нависла угроза выселения. – Продадим потом, а деньги разделим.

– Может, давай, другую купим, поновее? – робко предложил парень.