«ТРУБА!», рассказ

– Алекс замечательный. Он деньги не крадёт. И не кусается, если его не злить. Так что – до встречи. Счастливо отдыхать, мэм.

И всё-таки счастливой Алку сегодня не могло сделать ничто. Но когда после душа она завернулась в пушистый плед, в голове её засияла брюнетка в сари с яркой птицей на плече. Вот бы ей такую!

Телефон звякнул СМСкой. Алка нехотя потянулась к нему.

Это была рекламная СМС от компании Нетфликс – поставщика фильмов на основе потокового мультимедиа. Когда-то её Алёшик загрузил ей на мобильник свой аккаунт Нетфликса – теперь она и сама могла смотреть фильмы, и видела, какие фильмы смотрит он. В данный момент он смотрел детектив «Труба». Это был их любимый сериал. Вместе они видели его раз пять, если не больше. «Ясно! – вскочила Алка, спешно кидая вещи в сумку. –Труба зовёт!» Своё неожиданное открытие она поняла как хитроумный сигнал, рассчитанный на её незаурядный интеллект, – не зря же столько лет развивала своего питомца. Значит, её Алёшенька понял, что его шутка глупа, и подаёт ей сигнал возвращаться! Значит, всё прекрасно! И нет необходимости мчать к Роберту, которого сто лет не видела. Через полчаса Алка уже гнала назад по горной дороге…

Но Алекса дома не оказалось. Дверь ей открыла… Y. На кухне работал один из четырёх плазменников – это Y смотрела «Трубу». Что делает Y в её квартире?!

– Помнишь, я работала когда-то в русском детском саду? – хохотнула Y на Алкиной кухне, разливая в её чашки чай из её же чайника. – Там мальчонка шестилетний за мной хвостом ходил. Помнишь? Я же рассказывала! Смешной такой. Однажды заменяла я воспитательницу. Ну и предложила малышам нарисовать картинку к стишку Пушкина. Помнишь:

Бразды пушистые взрывая,

Летит кибитка удалая.

Ямщик сидит на облучке

В тулупе, в красном кушаке.

И что, ты думаешь, навалял тот мальчонка? Ни в жизнь не догадаешься! Картина маслом! Сидит, короче, на обруче «хула-хуп» мужичок с двойной петлёй на шее – twoloop, с красным помпоном куш – кooshball. Это типа «в тулупе, в красном кушаке». С лопатой сидит, да-да, с лопатой. А над головой мужичка «кибитка» – такой крылатый куб с большой буквой «Б». Понимаешь же: криптовалюта биткойн с крылышками. Этакий летучий биткойн-кубитка. И вот летит, значит, биткойн над землёй и… взрывает. Кого? Браздов пушистых. Что такое бразды, спрашиваю. Это зверьки, говорит, полубобры-полудрозды. А ямщик, ясное дело, на краю ямы сидит. Причем на обруче. Облучок-обручок, понимаешь, Ал? Какая глубина! Какая свежесть восприятия!

Каждое слово отозвалось в Алке грудой рассыпанных камней, потому что над её кухонным столом висело фото её Лёшки в обнимку с этой самой Y. Абсурд! В такое невозможно было поверить. Но вот же – факт…

– А лопата зачем? – словно бы со стороны услышала Алла сама себя.

– Так ямщик же! Ямы копает. Браздов же хоронить!

Вся недавняя жизнь Алки представляла собой почти классическую схему причинно-следственных связей. И если бы не этот кувырок судьбы, Алке можно было бы даже завидовать: лучшая студентка, престижный город, красивая квартирка. Длительная любовь. И вот… Такой неожиданный и невероятный конфуз.

А Y всё заливалась и заливалась счастливым смехом.

– А потом? – почти не слыша себя, как во сне, снова спросила Алла.

– Ну а потом случайно встретились лет через десять. И взялся он бурно ухаживать за мной, и домой привёл как невесту. Меня ведь как раз Джим тогда из дома попёр. Ты же помнишь!

Смех у Y был пронзительный и напомнил Алке уханье совы. Она смотрела, как почти до уровня ушей – ух, ух, ух – поднимаются плечи недавней подруги. И неожиданно для себя тоже прыснула. Смешно же! Её, блестящую выпускницу престижного американского вуза, выпер из собственного дома полуграмотный недоросль, главное достоинство которого состояло в том, что когда-то она сдуру переписала на него свою квартиру. И ещё в дипломе, который, по сути, был её, Алкиным, дипломом, потому что это она и сдавала за него тесты в колледже! А без этих двух составляющих, которые и были основой его успеха, не видать бы её Алексу Майкрософта, как своих ушей! А значит, не видать недоросля и ей, старой курве Y! Сколько ей? Тридцать пять? Тридцать шесть! А ему? Двадцать три. «Тьфу, какая же я дура!»