«Девяносто первый или путь в бронзу», окончание романа

Сессию городского совета в Степановске намечали про-вести в среду, 21 августа, но московские события помешали это сделать. Вместе с тем, откладывать дело в долгий ящик не представлялось возможным. «Не время сейчас бездельничать. Потом отдохнём», – сказал председатель исполкома товарищ Щавлев и назначил ответственное мероприятие на субботу, двадцать четвёртого.
Товарищ Щавлев просто не знал и до поры не мог знать, что в Киеве на тот же самый день назначена внеочередная сес-сия Верховного Совета УССР.
Председатель Верховной Рады Украины Леонид Макаро-вич Кравчук техникой обращения с «шаровой молнией» владел в совершенстве. Утром, девятнадцатого, к нему заявился гене-рал Варенников с ультиматумом: признать законными и подчи-ниться всем решениям ГКЧП. Для вящей убедительности гене-рал привёл неоспоримый аргумент – к Киеву уже двигалась танковая колонна. Старый номенклатурный лис Кравчук ничего конкретного в ответ не сказал, ибо, ни до того ни после, речи его конкретикой не отличались. В умении говорить много и ни о чём Кравчук вполне мог бы потягаться с самим Горбачёвым.
В руководстве Украины нашлись как противники ГКЧП, так и его сторонники. Тем не менее, 24 августа внеочередная сессия Верховного Совета приняла Акт о провозглашении независимости Украины. В Киеве прошли стихийные многотысячные митинги, сорвали с постамента памятник Ленину у кинотеатра «Жовтень», а площадь Октябрьской Революции переименовали в Майдан Незалежности. На сессии зашла речь о всеукраинском референдуме, на который провинциалам разрешалось выносить вопросы местного значения.
Из старого уродливого кокона выбралась и запорхала легкокрылая бабочка демократии, любуясь которой, можно и не вспомнить о близком её родстве с безобразной и прожорливой гусеницей.
Но вернёмся в Степановск. В сессионный зал депутаты входили, пряча глаза. Или, во всяком случае, без свойственной им уверенности. Стараниями политклуба «Поиск», удачно и во-время проведшего пару митингов, на последних выборах в го-родской совет не прошёл ни один член горкома партии. И всё же, среди ста тридцати депутатов насчитывалось немало чле-нов КПСС. Именно они и пребывали теперь в неуверенности – иди знай, как себя вести, если молчит официальная столица.
А вот кто не испытывал в этот день дискомфорта и душевных терзаний, так это Володя Дубинский. Два месяца назад он ездил в Киев и там, в подземном переходе, купил себе замечательный значок. «Депутат городского Совета», – гласила строгая надпись на маленьком сине-жёлтом флажке. Повод показаться на людях с обновкой наконец-то представился – сессия. По такому случаю Дубинскому, не взирая на жару, пришлось надеть пиджак – уместней всего депутатский флажок смотрелся на его широком лацкане.
Сделаем же небольшое отступление и вспомним, что в те достопамятные времена в исполкомах и горкомах строгие кос-тюмы носили все. И даже кураторы отдела капстроительства, проводящие целый день на стройках, утром на работу являлись в пиджаках и отутюженных брюках и лишь непосредственно на объектах переодевались в удобные джинсы. А в коридорах власти, в буквальном смысле этого слова, устойчиво витали запахи, вызывающие ассоциации с посещением раздевалки спортзала.
Одним словом, наряд Дубинского никого не удивил. Но этот значок… Действительно! Все депутаты, люди как люди, с нормальными, красно-синими значками, и только этот отщепе-нец Дубинский вечно выпендривается, нацепил какую-то жовто-блакитную дрянь. Не дрянь даже – намного хуже! Петлюровский жупел, символ национализма и бандеровщины!
Древняя как мир история! По нашему разумению, кашу за-варил не кто иной, как сам Господь Бог. Противясь строительству Вавилонской башни, Он дал народам разные языки, ну и, по всей видимости, национальности. Речь на чужом языке напрягает и раздражает. «О чём это они там? Непонятно, но наверняка про нас говорят какие-то гадости. С них станется. У, вражины!»
У Творца нашлись достойные последователи. «Разделяй и властвуй», – говорили тираны времён и народов и добивались успеха. «Они – не такие, как вы. Они – хуже», – убеждали одну часть народа, указывая на другую. И вполне понятно, что другой части рассказывали то же самое, тыча при этом пальцем в обратном направлении. Тех, кто не вписывался, не хотел вписываться в «новую историческую общность советский народ», объявляли националистами, а их менталитет, язык, традиции – смертельной опасностью для всего миролюбивого человечества.
Впрочем, в сессионном зале прямых обвинений в нацио-нализме Дубинский не услышал, хотя и ловил на себя тяжёлые, неприязненные взгляды. На сессию он явился в прекрасном настроении, место занял среди единомышленников.
Ни о каких государственных переворотах в повестке дня даже не упоминалось. Всё как обычно: отчёт о деятельности председателя горсовета, состояние охраны окружающей среды и меры по её улучшению, выполнение бюджета, разное… Всё нужное, всё важное!
Депутатские обязанности Дубинский исполнял прилежно – слушал внимательно, голосовал своевременно. Отчёт председателя принял, на состояние окружающей среды посетовал, повздыхал по поводу бюджета. Хотел в очередной раз завести речь о расчистке Кобыльей, но передумал – всё равно скажут, что денег на речку нет.
А когда объявили «Разное», поднял руку.
– Уважаемые депутаты! Уважаемый председатель! – об-ратился он к залу, выйдя к трибуне. – Наше общество пережи-вает серьёзные перемены, и ни для кого не секрет, что процес-сы демократизации необратимы, их не остановить…
– Повело кота на блядки. – Услышал Дубинский негром-кую, но отчётливо произнесённую реплику из первых рядов и машинально кивнул.