«Такая длинная зимняя ночь…», роман

– Это мужикам надо, такая их природа. А женщине – ни к чему. Так, для создания семьи и продления рода. А у них – инстинкт. Вот и пользуйся этим. Умеючи, из мужика веревки вить можно. Они же ничего не соображают, когда в голову ударит! Вот тогда и начинай на своем настаивать.

У меня не получалось – настаивать. Язык не поворачивался начинать разговор о свадьбе. Мне не предлагали. Вернее, предлагали – но не то… Что было со мной не так? Хороша собой – если зеркала не лгут. Косу отрезала, получилась изящная головка в пушистых завитках, стрижка по последней моде: густые волосы как ни стриги – хорошая прическа получится. Остра на язык, умна. Чего еще надобно?

Окончив институт, осталась в городе: отличница, как никак, направили в конструкторский отдел большого завода…

– Ищи мужа в городе, – говорила мать.

А как его найдешь?.. Все подружки выскочили замуж, не слишком перебирая. А мне все попадалось не то… Этот – говорить не умеет, этот – говорит слишком много… А главное – ни один не сказал заветных слов…

Я сняла комнату  у  одинокой тетушки: общежития на заводе не дали.

Это ужасно – жить с хозяйкой. Вечерами выслушивай ее – ведь  поговорить ей не с кем. На кухне – не туда положила вилку – получила замечание, не там повесила полотенце, не туда поставила кастрюлю…

Свою бы квартиру! И с матерью тоже уже не ужилась бы: выросла, надоело выслушивать приказы…

Была резка, несговорчива. Тетушка нахмурилась, и я нашла другую квартиру…

За два года я не одну сменила. На заводе обещали дать квартиру, но так и не дождалась.

Моя последняя хозяйка жила на первом этаже двухэтажного домика на двенадцать квартир – были такие уютные домишки. Закрытый дворик, все друг другу почти родня. Все про всех все знают… К тому времени мне стукнуло двадцать четыре, до зловещих двадцати семи оставалось не так уж и много. Неужели проклял меня мой незадачливый кавалер?

В те месяцы я была совсем одна – ни с кем не встречалась и никого не предвиделось. Вечерами читала у себя в комнате, а по выходным ездила к матери.

…Он пришел к своей бабке – она жила этажом выше.  Совсем юный, загорелый, высокий. Синие глаза. Я столкнулась с ним в подъезде. Он рассматривал меня с детским удивлением.

Подумаешь, мальчишка! Я прошла мимо, смерив его взглядом.

Мальчишка оказался настырным. Зачастил к бабке. Все выведал обо мне. Он учился в том же институте на третьем курсе.

Еще и студент!.. Спасибо, что не школьник…

Он мне проходу не давал. С тоски я согласилась пойти с ним в кино. Потом еще и еще. Стали встречаться. Я была надменна  и горда: все равно на роль мужа не годится, так отчего же не показать характер? Он уступал мне во всем. Не приставал с нежностями – не смел. Прикоснуться боялся. И не отходил от меня.

Думаю, моя монашеская жизнь сослужила хорошую службу: все знали, что ко мне мужики косяками не ходят, скромная, умная, хозяйственная… Бабушка выспросила у моей хозяйки все обо мне, о моих привычках, образе жизни, семье… На семейном совете решили, что я, хоть и старше на четыре года, девушка хорошая, достойна их мальчика.

Словом, он предложил выйти за него замуж. Заметьте: сначала – замуж!..

– Выходи, – сказала мать. – Ничего, что моложе, – вырастет. Ничего, что студент, – окончит. Главное, ты ему полюбилась.

– Главное, что слушается меня, – засмеялась я. – Я всегда могу настоять на своем.

– А это много значит, – серьезно сказала мать, не приняв моей шутки. – Или тебе нужен такой, чтоб веревки из тебя вил? Мужем нужно управлять. Чтоб пикнуть не смел!

Итак, я согласилась. Как он был рад!

Стали готовится к свадьбе.

Я не хотела никого звать – хвастать было нечем, да и подруг у меня не осталось. Стоило девчатам выйти замуж, как они исчезали – семья засасывала.