«Семейные реликвии», рассказ

– А если бы этот гад подарил Симе банальную цепочку? Спокойно бы уехал,  затерялся в столице, – покачала головой моя бабушка.

– Да, но желание произвести на невесту впечатление сыграло с Аркадием злую шутку.  Кстати, мы так и не узнали его настоящего имени. У него  все было фальшивое – и награды, и нашивка за ранение…

                 В конце шестидесятых после смерти отца и тети Поли Лиля осталась совсем одна.  И тут в старом дворе на Молдаванке  появилась Рита, которую жизнь занесла в далекий Новосибирск.

– Тетя Лиля, собирайся! – решительно заявила молодая женщина. – Будешь жить  с нами. Мне невыносимо думать, что ты  в четырех стенах здесь сидишь. У  вас же  здесь  даже телефона нет! Про горячую воду  я вообще молчу…

– Риточка! – с сомнением покачала головой Лиля, – Не хочу быть тебе обузой на старости лет…

У Риты в глазах заблестели слезы.

– Тетечка, родная, ближе тебя у меня  никого нет! Я так и сказала детям – ждите, скоро привезу вашу одесскую бабушку…

              Перед отъездом Лиля принесла нам подарок – копию с картины Куинджи «Лунная ночь. Дарьяльское ущелье».

– Понимаю, что картина никакой ценности не представляет. Просто будете смотреть на нее и иногда  вспоминать обо мне…

Теперь «Лунная ночь» висит над моим рабочим столом. Некоторое время назад я обнаружила, что поверхность картины стала как-то странно выгибаться.  Пришлось тащить ее  к знакомому художнику-реставратору.

– Откуда сей шедэвр? – насмешливо спросил Толик,  рассматривая «Лунную ночь».  Помолчав, он добавил: – А знаешь, очень даже неплохо… Кто писал?

– Так,  один бабушкин знакомый… он давно умер…

– Ладно, оставляй, попробую что-то сделать…

К моему удивлению, Толик позвонил в тот  же вечер и возбужденно проорал в трубку:

– Слушай подруга, продай мне  Куинджи! За любые деньги!

– Чего это вдруг? –  насторожилась я.

– Это же уникальная картина! Я такого никогда не видел! Представляешь, она написана не на холсте, а на куске медицинской марли, на которую мучным клейстером наклеены одесские газеты времен немецкой оккупации.  За большие деньги  показывать ее буду…

– Не могу! – твердо ответила я.

– Почему?

– Это семейная реликвия...