«БЕДНАЯ ЛИНА», рассказ

Она заблокировала себя. При встрече с мужчинами не светилась, не подавала никаких сигналов, чтобы можно было ее заметить, как когда-то в детстве, когда надолго уходила в себя.  

Менялись времена. Новые были в чем-то лучше, а в чем-то хуже старых — сравнивать бесполезно — главное, они были простыми, пока в воздухе не запахло войной. Да какое там «запахло»! Снаряды рвались прямо возле ее дома. Лине пришлось покинуть родной город.
Выезжали все вместе: мама со своим мужем, подружки со своими семьями и Лина со своими близкими — любимой кошкой Камелией второй и пострадавшей от внутрисемейного терроризма куклой.
Для взрослой Лины кукла была уже как оберег, вобравший в себя всю неслучившуюся с ней беду.

Провожали автобусы собаки, вынужденно оставленные своими хозяевами. Их не хотели брать водители автобусов, перевозившие переселенцев.

Собаки лаяли, хозяева плакали, но ничего не могли поделать. По рассказам очевидцев, долгое время брошенные собаки выходили на дорогу и садились на обочину с надеждой на скорое возвращение своих хозяев.

Некоторым собакам повезло — их приютили. Другие жили на дорогах до полного физического исчезновения. Но разве может исчезнуть верность? Она живет и за пределами смерти. Ходили слухи, и Лина верила в них, что собаки эти превращались в привидения. Их печальные мистические глаза светились по ночам на обочинах дорог, пугая злоумышленников и освещая путь редким заблудившимся машинам и одиноким путникам.                

Новый город был не совсем чужим. В нем жили мамины тетки. Да и у маминого мужа там был небольшой бизнес и большие связи.     

Они с мамой с восторгом раскрыли перед Линой карты, на которых были обозначены варианты мест, где она могла бы найти себя. Но Лина нашла себя сама. Она выбрала детский сад, в котором когда-то служила одна из теток.    

Работа воспитательницей ей очень нравилась. Детей она не только любила, но и понимала. Но мама не понимала этой любви.

По ее логике, Лина не должна была так опускаться. Ей нужно было, несмотря ни на что, подниматься по все той же злосчастной карьерной лестнице.

И мама изо всех сил пыталась втащить ее хоть на одну ступеньку выше:

— Могла бы устроиться в университет!

— Но у меня нет высшего образования.

— И что с того? Можно служить в университетской библиотеке. А детский сад — это падение с лестницы с необратимыми последствиями.

— Спешу тебя успокоить, мама, после детского сада мне еще будет куда падать: есть целых две ступеньки вниз — оказаться в утробе, раствориться в ней и уйти в небытие.
Лина ответила отказом и на вариант пристроить ее в медицинский холдинг «Материнство и детство» с неонатальным центром и газетой «Счастливая семья», которую учредил родной брат директора центра, он же двоюродный брат маминого четвертого мужа. Здесь, в газете, Лина могла бы найти себе достойное место.
А подружки, между прочим, были солидарны с мамой, одобряя это предложение.

— Соглашайся, — твердили они. — В центре есть отделение искусственного оплодотворения!

Они подталкивали ее к этому непристойному, на ее взгляд, действу, настойчиво советуя оплодотвориться вместе с другими. Но Лина не хотела искусственно оплодотворяться. У нее уже были три искусственных папы: в глазах одного она отражалась механической куклой-роботом, созданной специально для уборки квартиры и мытья посуды, в глазах двух других — вообще не отражалась. 

Однажды подружки уговорили ее посетить психолога. Она его посетила. Тогда ее загнали в детство, как в стойло, и закрыли. Ей это не понравилось. На второй сеанс долго идти не решалась. Какой способ погружения в проблемы психолог изберет теперь? Страшно. Нужно взять с собой спасательный жилет, чтоб не утонуть, или акваланг, если погружение будет глубоким, — надежный, чтоб легко дышалось.