«Случились времена…»

***

Ни абажура, ни свечи,
лишь отражение предутреннего снега
в ночи, во что ни облачи, –
пребудет суть булгаковского «Бега».
У сослагательной эклектики порой
бытует некое присутствие вуали –
и вечное – окстись, Господь с тобой,
как полувзгляд по буквам на скрижали…
Из прошлого, в котором невпопад
смели друг друга благородные идеи,
взяв в понятые Люксембургский сад,
под титры удалились корифеи.
И в совершенной, гладкой тишине,
где нет свечей и прочих атрибутов,
то прошлое, где всадник на коне,
в расстрел с собою унесли обэриуты.

***

…Those were there as on sand that was NewYork…
Leonard Cohen

Что Ленард Коэн видел из окна – немного острова,
не Идры, но сгодилось для впечатлений, тешащих печаль;|
пожарных лестниц хитрые сплетенья; через дорогу прачечную и
нелепый стенд кантонских изобилий…
Он также видел вход в молельный дом, а магазин гитар и саксофонов
мешала видеть Джэнис, ей как раз совсем иных желалось удовольствий,
при этом ей казалось, что она снисходит до него, а не иначе…
А за окном через её плечо он созерцал такие наважденья,
какие проступают не всегда, даже в стечении похожих обстоятельств,
какие не запишешь, не споёшь, да и она в них спеть никак не сможет…
А Ленард Коэн видел из окна такое небо над Манхэттеном, что даже
он сам впоследствии не сможет объяснить, куда ушли дома и звук сирены.
Над Челси плыл, казалось, Армаггедон, но объяснили, что идёт циклон…
Тогда он вспомнил город Монреаль, в котором тоже всякое бывало,
особенно в фантазиях Сюзанны, когда, к примеру, спустишься к реке –
ноябрь, ветер, север – непогода, а далее по тексту – как всегда.
Что Ленард Коэн видел из окна отеля, с 23-й и Седьмой,
принадлежит и всем, и никому, покуда каждый волен созерцать.
Но Ленард Коэн видел из окна то, что в диметрии казалось невозможным:
прожжённый насквозь будущий Ки-Вест, как там его на русский переводят,
и лучший вариант как раз у той, в ком сомневались и талант, и красота
и кто, по сути, не играла роли, хотя и затянулся эпизод и вновь возник,
но много лет спустя, пятиминутным столкновеньем на углу
того же острова,что видел из окна в конце шестидесятых Ленард Коэн…
Он разглядел, увидел и привнёс из будущего в прошлое эскизы
из музыки, звучания и слов, какие не дают, не оценив
значенья, от кого они пребудут в подлунный мир, где всё противоречит
любым шагам в гармонию и свет… А Ленард Коэн всё же из окна
однажды в одночасье всё увидел, и спрос последует в дальнейшем, не сейчас…

***

Со среды на четверг иногда появляются странные сны,
сослагательность в них наугад переходит границы,
только вовсе не те, где «живём, под собою не чуя страны»,
а иные – в которых эскизы разыграны в лицах.
В них из прошлого, словно недобрый рассветный десант,
появляются личности те, кто с риторикой дружен,
и приходится с ними беседовать о чудесах
и о том, кто, когда и кому стал не мил и не нужен…
Эти сны познавательны – в них не бывает вражды,
а порой даже вовсе – грядёт извлечение истин,
но они чёрно-белы, собой запредельно важны,
от того неуют в них и холод, и даже порою опавшие листья.
Или вот – обнажённой и грустной приходит вина,
предлагаешь ей плед, покрывало, вино, что угодно,
но она только смотрит в упор, не моргая, – немеет спина,
и раскаянья ждёт, вымогает его, словно грех первородный.
Очень жаль, что редки детских мыслей оттенки в тех снах,
в них обычно ответы на всё нерешённое нечто,
например, где в той первой квартире, за шторою прятался страх
или как в гастрономе районном найти нераспроданной гречку…
Мои сверстники первой советской афганской войны
спорят в снах моих с теми, кто там погибает сегодня,
а я помню Чьерну, затем Братиславу, когда в нас не стало страны,
и декабрь, когда параллельно свободе скрипели врата преисподней.
Иногда в этих снах снегопады все разом гостят –
вся семёрка моих судьбоносных явлений природы,
я люблю их и глажу, как разнопородных бездомных котят,
всех их помню в лицо, удивительных этих гонцов непогоды.
Эти сны, со среды на четверг,
столь нечасты, сколь веско нужны,
их связующих звеньев канва, полагаю, ниспослана свыше.
Да пребудет в них мудрость, и пусть они будут нежны…
А «имеющий уши», пожалуй, всё верно услышит.