«Венера Урбинская», повесть

Но баклан, понимавший только по-турецки, плевать хотел на нашу русскую речь. И осторожно переступая перепончатыми лапами, придвинулся ближе к Лизе. Правда, когда я погрозил ему кулаком, замер на месте, делая вид, что просто любуется пейзажем. Так он и просидел до окончания нашей трапезы, и лишь когда, сытые и довольные, мы отправились восвояси, крикнул вслед какое-то нехорошее слово. Но какой с баклана спрос, птица он жадная и глупая.

Прогуливаясь по набережной, мы забрели на рынок – более шумный и многолюдный, чем рынки в других странах, – а оттуда поднялись вверх по узким улочкам до знаменитой мечети Сулеймани, чья строгая красота свидетельствовала о гениальности архитектора. Уже возвращаясь обратно кривыми и невзрачными переулками старого Стамбула, Лиза вдруг вспомнила про вчерашний уговор:

– Сколько я должна за обед и за прогулку на катере?

– За прогулку нисколько, а за рыбку – доллар.

– Так дешево? – озадаченно переспросила она. – Я дома на еду больше трачу.

– Мы же в Турции, – пояснил я.

На самом деле булка с рыбой обошлась в два доллара, но не буду же я грабить бедную девушку.

– А почему за прогулку нисколько? – с подозрением спросила Лиза.

– Мне кажется, – подумав, ответил я, – что некорректно брать деньги за экскурсию со спутницы, если она сопровождает тебя вынужденно.

Не найдя контраргументов, Лиза промолчала. Зато достала из сумки листик бумаги с гербом гостиницы и вписала в него тот самый доллар за обед. Такая щепетильность впечатляла, домой я шел, пряча улыбку. А уже в гостинице пригласил Лизу на ужин в ресторан. За мой счет, поскольку я отмечаю день рождения сестры. К сожалению, вдали от нее самой.

– Нет, это уже слишком! – решительно отказалась Лиза.

– Так что, мне в одиночестве праздновать? – желчно спросил я.

Есть люди, для которых испортить праздник ближнему – удовольствие. Лиза к ним не относилась.

– Хорошо, но спиртного я пить не буду, – поколебавшись, согласилась она.

– А тут вам и не нальют, – успокоил ее я. – Страна-то исламская.

Тем вечером мы отлично провели время, возможно, еще и потому, что сухой закон в ресторане строго не соблюдался. Уговорить Лизу отведать наряду с местными блюдами еще и шампанского оказалось делом нелегким, но я нашел компромиссный вариант – только пригубить, чтобы мне не пришлось пить в одиночестве. Коварный план сработал на все сто процентов: делая по маленькому глотку, моя очаровательная спутница незаметно для себя осушала бокал, уровень вина в котором, тем не менее, оставался постоянным. А все потому, что официант прекрасно знал свое дело. Пили мы и за здоровье сестры, и за счастливое будущее самой Лизы, и даже, когда я не нашел более подходящего тоста, за мир во всем мире. Ели опять рыбу, что вполне могло стать традицией. Раскрасневшаяся, Лиза все более походила на Венеру Урбинскую с ее неповторимым очарованием. Раскрепостившись, она сама рассказала мне историю непростых отношений с адвокатом. Лиза, устроившаяся в контору секретарем, так понравилась боссу, что он не удержался и, изменив привычкам, приударил за новой сотрудницей. В ту пору сердце ее было свободно, и она не без колебаний, но все же позволила себя обольстить. Конечно, это было ошибкой, хотя первое время она даже чувствовала себя влюбленной, потому что новый друг разительно отличался от прежних ее поклонников. Будучи человеком небедным, денег на любовницу он не жалел, к чему Лиза, выросшая в семье со скромным достатком, не привыкла. Раз в полгода они выезжали за границу на неделю-другую, но связь старались не афишировать. Из конторы ей пришлось уволиться, о чем она, кстати, не сожалела, поскольку секретарская работа оказалась неинтересной. Но в деньгах Лиза не нуждалась: адвокат ежемесячно пополнял ее счет на приличную сумму, при том что пылким влюбленным не был. Встречались они не часто – раз в месяц в лучшем случае. Не удивительно, что привязанность Лизы быстро угасла, а со временем вялые любовные отношения начали ее тяготить. Пару месяцев назад она познакомилась с Олегом и поняла, что влюблена. Новый друг казался таким мужественным, решительным.

– Имей он решительности чуть меньше, – заметил я, – всем было бы лучше. Особенно адвокату.

– Это все война, – пояснила Лиза. – Там, где он служил, человеческая жизнь ценится меньше.