Из книги «Большой сборник маленьких новелл»

Всё не так просто

      Он прямо-таки расхохотался, увидев меня. «Поверить не могу, что вам это удалось».

Его ввели внутрь комнаты, напомнили ему перед уходом, что тут повсюду камеры, и пусть не пытается выкинуть какой-нибудь очередной фокус. Но он лишь продолжал хохотать. «Если бы вы знали, сколько я потратил сил, времени, денег, какие были задействованы связи – на президентском уровне, между прочим, – чтобы выбить хотя бы ещё одно свидание с вами, вы бы так не смеялись, особенно на моём месте», – сказал я. «Зато какой выйдет репортаж. Разве это того не стоит?» Я включил диктофон. «Давайте не тратить время. Итак. Я продолжаю беседу с убийцей номер один». – «А разве я тебе не поведал в прошлый раз обо всём?» – «Я хотел бы уточнить некоторые детали. На вашем счету, стало быть, девяносто семь человек. Правильно?» Бывший киллер кивнул и попросил: «Прикури-ка мне сигаретку». Его руки были не свободны, он был буквально прикован к стулу. Я закурил и сунул прикуренную сигарету ему в рот. «Из этих девяноста семи человек как минимум половина были люди мало кому известные. Да? Бывшие агенты, мафиози, главари банд, свидетели. Но ведь были и люди известные, правда?» – «Ещё бы. Один Михаил Круг чего стоит». «Сколько вам заплатили?» – спросил я. «По сотне тысяч на рыло. Но напарника я убрал, поэтому двести». – «Ну хорошо, это уже в нашем веке. А когда вы работали на правительство?» – «Самые известные имена вам только навредят. Все знают, что Юрий Гагарин разбился. Никто не поверит, что он был убит по приказу Сиплого». – «Сиплого?» – «Так между собой называли Андропова». – «Гагарин, значит… Но самый знаменитый из ваших жертв – это, конечно, же…» – «Да-а… – он улыбнулся. – Джон Фрэнсис Кеннеди». – «Вы говорили, что всех причастных к этому делу потом ликвидировали?» – «Всех, кроме меня. Ликвидировал-то я». Сигарету он уже почти докурил. Я осторожно взял окурок и потушил. Спустя минут сорок вошли те, кто его привёл. Я глянул на часы. «Как? Уже прошёл час?» Один из двоих кивнул. «Нет, – заволновался я, – прошло всего пятьдесят семь минут. Я включал таймер». «Не будь занудой, – попросил меня бывший киллер. – Если честно, я и сам устал». Я обратился к одному из амбалов: «Прошу встречи с вашим начальником». «Ща, – ответил тот. – Сперва оттарабаним этого урода, затем я приду и отведу вас к шефу».

В кабинете шефа пахло цикламенами. «Ну что, – спросил он, –  убедились?» – «Убедился в чём?» – «Он неизлечимый шизик». – «Вы что, не верите в то, что он говорит?» – «А вы верите, что он был международным киллером? И что он убил самого Кеннеди?» – «А почему нет?» – «Да перестаньте! Вашему редактору это, может, и покажется правдоподобным, но я как профессиональный врач с двадцатилетним стажем уверяю вас, у него мания величия. Только кто-то метит в Цезари, кто-то в Наполеоны, а кто-то метит…» –  «В Кеннеди?» – «Что?» – «Ну, вы сказали, кто-то метит в Наполеоны, а я говорю – а кто-то метит в Кеннеди»…

К полуночи я уже был дома. Мать не спала. «Ты был там?» Я кивнул. «И что?» Я разулся и ответил: «Доктор говорит, что он неизлечимо болен». – «А тебя он узнал в этот раз?» – «Мама! – рассердился я. – Он никого не узнаёт. Он шизик, понимаешь? Он думает, что он наёмный убийца. Мания величия у него». Мать фыркнула: «Меньше пить надо было. И курить с друзьями всякую гадость. Но он же вечно боялся кого-то обидеть. Тряпка. Откуда у этого ничтожества мания величия? Чтобы иметь такую манию, прежде надо обзавестись величием. А он – чмо, ничтожество, мерзавец, алкаш проклятый, бабник и тряпка. Я ему тыщу раз говорила, что он кончит либо в психушке, либо на помойке. Вот где бы ему самое место».

Я смотрел на то, как мать привычно, как будто он опять был с нами, пилила отца, обвиняя его во всех грехах, и потихоньку начинал понимать, почему он решил стать наёмным убийцей.

Ничто не появляется из ниоткуда и не исчезает в никуда.

Горе

Он не знал, сможет ли жить дальше. Вернее, захочет ли жить теперь дальше. После всего пережитого жизнь казалась ему мерзкой и противной. Всё началось ещё с самого раннего утра. Он проснулся в луже собственной мочи. И о Боже, это видели все, даже Виктория – та, с которой они собирались в следующем году пожениться. Затем на него напал Барс. Барса отогнали, но Виктория явно заметила его бледность и его слёзы. Ближе к вечеру он хотел объясниться с Викторией, но та заявила, что влюбилась в Питере в одного известного по всему миру бизнесмена и тот тоже её любит без памяти. И вот после всего этого он вдруг узнал от соседского мальчишки, что Деда Мороза всегда играл его отец. Митя вновь расплакался и убежал в свою комнату, где Барс спал на его подушке, свернувшись калачиком, как и все коты. Митя, плача, полез под кровать. После всего случившегося он не знал, как жить дальше. Вернее, захочет ли он жить дальше. Ведь жизнь мерзкая и злая по отношению к нему. А ему ведь всего четыре годика.

Счастливая пара

Они жили счастливо, любили друг друга. А когда пару связывает любовь, и достаточно долго, всем кажется, что они живут счастливо. Так всем нам казалось со стороны – что они счастливы и друг друга любят. Да что нам! Мы судили, как нам казалось, объективно. Но ведь и она была убеждена в том, что у них идеальная пара. И даже боялась сглаза. Как потом оказалось, напрасно. Сколько раз она ему говорила по поводу и без оного, просто в приступе нежности и обожания: «Милый, я тебя так люблю. Я люблю тебя больше всего на свете. Вот уж сколько лет живём вместе, а я тебя очень сильно люблю». Он был не столь красноречив и обычно отвечал крайне лаконично: «И я». После этих слов она была счастлива до такой степени, что ни разу за всю их долгую совместную жизнь не спросила: «И я – что?» А то бы он с присущей ему принципиальной честностью ответил: «И я себя люблю». Ну и что? Зато она всю жизнь с ним была счастлива.