«Луч прошивает все», повесть

Леонид Костюков

И тут мне отчего-то стало тревожно. Напомню вам – я стояла тогда уже лицом к миру, туда, куда мне предстояло спуститься. Мой рюкзачок, практически пустой, валялся рядом, в траве, там был складной перочинный нож и маленький фонарик, ну и другие мелочи: соль, спички, блокнотик с карандашом. Тревога шла справа. Мне страшно было даже взглянуть туда. То есть страшно – не то слово. Так бывает во сне – тебе надо сделать шаг, но ноги не слушаются, вместо движения их заливает такая медная истома. Вот и у меня шею как будто залило медью. Я как спала наяву таким душным, тяжёлым, обессиливающим сном. И в то же время я понимала, что надо пересилить себя и посмотреть туда.
Там стоял высокий человек, вдвое больше меня. Он был одет во что-то вроде чёрного халата. Он мог убить меня одним ударом или порвать надвое. Мне отчего-то стало жалко маму, которая с таким трудом и с такими надеждами собрала мне в дорогу рюкзачок. Да и сам рюкзачок стало жалко – этот великан, наверное, отшвырнёт его ногой в кусты, и все дела. Бежать не было смысла – он настиг бы меня в два счёта. Я приготовилась к смерти. И ещё, наверное, месяц или два после этой ужасной минуты я была готова к смерти, а теперь вот опять не готова…
Время шло. Солнце пекло мне макушку. Чёрный халат еле слышно шелестел на лёгком ветру. Этот тихий и мирный звук немного успокоил меня. Я постаралась незаметно рассмотреть высокого незнакомца. Он глядел перед собой, туда, где не было ничего, только небо и далёкий горизонт.
Я подумала так: если бы он хотел убить меня, давно бы убил. Что если просто взять и уйти, потихоньку? Может быть, ему нет до меня дела? Я опустилась на колени, уложила всё внутри рюкзачка поудобнее и застегнула молнию. Потом постаралась унять колотящееся сердце и постепенно, медленно-медленно поднялась на ноги. И пошла вниз – никто не преследовал меня.
Но вдруг я остановилась. А потом пошла назад – точно фильм обо мне кто-то остановил и немного промотал назад – разве что я шла не спиной вперёд. Я приблизилась к чёрному великану.
— Скажите, — крикнула я ему, вверх, — что там внизу? Что меня ждёт?
Он как-то дёрнулся, вероятно, только тут заметив меня. Я уже не боялась его. Я предполагала два возможных ответа: мир и земля, и мне важно было, какой подберёт он.
— Континент, — ответил мужчина. – Ты идёшь туда одна и не боишься?
Я помотала головой. Мне не хотелось вдаваться в вопрос, чего я смертельно испугалась несколько минут назад.
— Ты храбрая девочка, — заключил великан так, словно превосходно знал про мой страх, но из вежливости обошёл эту тему. – Подожди минуту.
Сказав это, он убежал с необычайной резвостью и скрылся в кустарнике, а потом так же быстро появился.
— Вот, — сказал он и протянул мне пачку денег.
— Нет, что вы…
— Зачем они мне здесь, посуди сама.
— Может быть, возьмёте соль и спички?
— Немного соли возьму, спасибо тебе.
Принимая из моих рук пакетик соли, он посмотрел мне в глаза. Его глаза были карие и горячие, лицо – ещё не старое и загорелое.
— Не трать эти деньги на забавы, — наставительно сказал он. – А если спросят, откуда они, так и скажи – мне их подарил высокий мужчина на перевале. И, я думаю, от тебя отстанут. Ну, удачи тебе.
Мы простились – и я действительно стала спускаться на континент. Ноги словно летели вниз по склону. Хотелось петь, и я запела песню, которая отчего-то была в моде в нашем посёлке:
Низко над землёй
Мчатся облака,
Вроде бы кричат: пока!
Жил один чудак,
Верил облакам,
Вот и он – ни здесь, ни там!
Никто не знал, что сделалось дальше с этим чудаком, – все орали единственный известный куплет. Проорала и я его — раз, наверное, пятнадцать подряд. Между тем слева от моей дороги лежало распаханное поле и по нему вдалеке полз трудолюбивый трактор, такой же, как в букваре. Я помахала ему рукой – и трактор коротко гуднул мне в ответ.
Если встретил трактор, скоро встретишь и людей. И за полем, в лесополосе, я встретила небольшую компанию молодёжи.
Много раз потом я вспоминала эту встречу и пробовала понять её смысл. Дело в том, что парни и девчонки отнеслись ко мне как-то запредельно хорошо – доверчиво, весело, ласково, с каким-то наивным любопытством. Я будто попала в какое-то оторванное от цивилизации, застрявшее в детстве племя, хотя с географической точки зрения всё было наоборот.
Они расспрашивали меня: о посёлке, о заливе, о перевале. Я едва успевала отвечать. Отчего-то я как-то миновала в своих откровениях загорелого великана – да и то, о нём не спросили, я и не говорила. Примерно половина моих ответов вызывала неподдельный восторг аудитории. Постепенно и я смогла вставить свои несколько вопросов. Меня интересовало, смогу ли я остановиться здесь, немного поработать и получить немного денег. Молодёжь ответила одобрительным хором – конечно. Они отвели меня к серьёзному мужику с очень длинными руками и огромными ладонями, тот обрисовал спектр возможностей. Я вовсе не думала здесь останавливаться: деньги великана лежали на дне моего рюкзачка, да и мощная сила влекла меня дальше. Но мне важно было знать, что мир принимает меня. Ребята угостили меня обедом – и я пошла дальше. К ночи я попала в деревню – и без малейшего усилия получила вкусный ужин и уютный ночлег.
Да, насчёт смысла. Мир – или, говоря терминами великана, континент встретил меня замечательно. Что это было – символ того, что всё в итоге получится хорошо, или червяк на крючке, заманка? Я до сих пор не могу понять. Впоследствии меня не хотели разве что убить. Меня хотели изнасиловать – я насилу сбежала. Хотели ограбить – и грабили несколько раз. Хотели проучить – и учили довольно чувствительно. В то же время невзгоды редко шли подряд, то и дело мне встречались искренние и добрые люди. Не обходила меня и мелкая удача. Я не могу однозначно оценить это разнообразие. Ну да и жизнь моя, надеюсь, ещё далека от конца.

Страницы