«Нарочь»

***

 

Бог добр, Земля юна, змея – стара,

Нас мир застал на месте преступленья:

Из яблока, из белого ребра

Растут грехи, стихи и сожаленья.

Стоглавая любовь цветет в ночи,

И рвется птица из грудного плена,

И сладко рот заполнен – помолчи! –

Пастушьей сумкой, молоком ячменным…

 

 

***

 

На рубашке моей – самолеты,

Под ногою моей – облака,

Потому что поэты – пилоты,

И чуть что, в небеса – и пока!

 

И привет, и фьюить! Воспаряет –

Не догонишь, назад не возьмешь.

(Кто там мерзлую глину швыряет,

Ты ли это с погоста бредешь?)

 

Много ль толку от нас? Были – сплыли

На бумажном своем корабле.

Самолетик – в линеечку крылья –

Растворился в пространстве и мгле...

 

Лишь бы только немного любили

Нас, ходящих еще по земле!

 

 

***

 

Между древонасаждений и домов,

Между кукольных театров и аптек

Тихо бродит одиночество с сумой,

Водит под руку бездомных и калек.

 

Ищет, где б ему приткнуться, пережить:

Отовсюду его гонят, не хотят,

Утопают в благоденствии и лжи,

Топят маленькие мысли, как котят.

 

Так и тащит оно тяжкую суму

По прекрасной, по безжалостной земле…

Вот опять в моем поселится дому –

Будем жить вдвоем, друг дружечку жалеть.

 

 

***

 

Сердце болит – или бабочка бьется в стекло?..

Ночь измотала, неверное утро – не проще.

«Было – прошло», – повторяй себе. – Было – прошло.

Было – болело – прошло, и на это не ропщут.

 

Мир – не застенчив, беды ему не занимать,

Только бы схлынула, только бы враз отступила…

Я ничего, ничего не хочу понимать.

Было – и было.