«Переведи меня... Майданная конфабуляция», повесть из цикла «Високосные хроники»

***

Борис умер в високосном 2008-м от третьего инфаркта. Мок ноябрь, студенился туманом. Денег на похороны в доме не оказалось. Все, что заработали эти двое за четверть века, ушло на ремонт маленькой старой коммуналки, оставшейся за Борисом после смерти дряхлой соседки. А затем их с Джульеттой время начали жадно отнимать больницы. Их дни, недели, месяцы... Палаты, врачи, аптеки… Дорогие обследования, дорогие препараты.

В последний свой год Борис вел всего несколько дел, да и то почти бесплатно. Респектабельные коллеги пожимали плечами – непонятная тяга Бориса к безнадежной защите неприметных и безответных жертв ментовского произвола шевелила в их изощренных адвокатских умах смутные тени угрызений совести. Тут их настигал невроз и они обращались за советом к знакомому психотерапевту. Джулия Михайловна консультировала этих степенных и циничных деятелей, давая невозможные скидки, как сослуживцам мужа. Зато похоронить Бориса они помогли, молча вложив в ее безвольную руку пухлый конверт с деньгами. Один, с двумя айфонами в кармане от Армани, скользя итальянскими подошвами в кладбищенской грязи у могилы, долго говорил о чести Бориса, которая для настоящего офицера не пустой звук, а самое настоящее сокровище.

Джульетте хотелось домой, ее клонило в сон, в преддверии которого можно будет услышать его туттам…

 

***

Джульетта с самого утра чувствовала себя немного уставшей, невыспавшейся. Ночью снова приходил Борис. Туттам звучал громче обычного. Недосказанное измучивало. По всему было видно, что ей пора опять прибегнуть к антидепрессантам. И жизнь снова станет вполне приемлемой, сносной.

В дверь настырно постучали. Она никого не хотела видеть – до первого клиента полтора часа, оставили бы все ее в покое. Но легкая картонная дверь кабинета в офисном центре распахнулась. На пороге возвышался атлет в камуфляже, черной балаклаве, с автоматом наперевес. Очень мило! Телефон выпал из рук Джульетты и силиконово плюхнулся на стол.

– Терешковой, 18? – глухо спросила черная балаклава. – Руки за голову! Телефон на стол.

– Он и так на столе, – механически проговорила Джульетта. – Да, это наш адрес. А вы к кому конкретно? Здесь несколько сотен фирм…

– Руки за голову!

Дуло автомата описало небольшую дугу. В остальном атлет был неподвижен.

Джулия заложила руки за голову и откинулась на спинку кресла, словно собиралась помечтать. В животе наметилось противное дрожание. Точно, без антидепрессантов уже не обойдется.

Пришлось внешне невозмутимо наблюдать за шмоном в кабинете. Из шкафчика и письменного стола были выброшены все папки, а ноутбук был с удовольствием изъят тщедушным бесцветным следователем. Кого-то он ей напомнил, очень известного, очень нездешнего, неуловимо обманчивого…

– Какая еще черная бухгалтерия? Я психотерапевт. Консультирую – веду предпринимательскую деятельность на упрощенной системе налогообложения. Уплачиваю единый налог. Чего же еще? Вот в рамочке свидетельство госрегистрации. Мой муж следователь прокуратуры, адвокат. Был…

До появления клиента она успела собрать разбросанные бумаги и почти смириться с потерей старого ноутбука Бориса. Обыск шерстил коридоры здания на всех этажах одновременно. Как говорили очевидцы и участники событий, тайфун «маски-шоу» унес практически всю компьютерную технику, кучу документов, даже пяток приглянувшихся кожаных кресел и несколько горсадовских* лубочных полотен из актового зала. Также улетучились многие телефоны. Правда, на скромную трубку Джульетты ни балаклавы, ни следователь не позарились.

Она набрала знакомый номер похолодевшими пальцами.

– Ну что ты хочешь, Юленька! Это же попытка рейдерского захвата офисного центра. Правда, не совсем удачная. Драка продолжается. Отжимают все, что плохо лежит. Понятно же, кто правит бал. Не беспокойся, руководство на месте? Да? Хорошо, значит, есть у них шансы отбиться. Хотя… А база данных клиентов… Плохо, конечно, что ноут забрали, но истории твоих психов, поверь, никого не волнуют. Ты же отказываешься работать с серьезными людьми. Всё на свихнутой челяди специализируешься. Как твой муж, чес слово. А так бы, глядишь, крыша у тебя была надежная. Когда клиент надежный – обычно так и бывает. Я же ничем не могу, Юленька, хотя Борис был мне друг и уважал я его сильно. Вот был человек великого достоинства… – Она не дослушала, имитировав сбой связи ради приличий.

Джульетта проглотила заветную таблетку, не дожидаясь вечера.

В воздухе что-то зрело. Днем и ночью, с каждым часом распухало и все больше смахивало на метафизическую угрозу гибели небольшого обитаемого острова. Увы, никто не может предсказать цунами…

С августа прошлого 2011 года после недолгого затишья в Украине пошел новый всплеск рейдерства. Эксперты объясняют это тем, что, обосновавшись на местах, новые власть имущие разобрались, что приносит прибыль, и начали наступление на успешный бизнес. Правда, популярный некогда путь банкротства уступил место новой схеме. Сейчас в ход идет возбуждение уголовного дела через налоговую, ГУБОП или прокуратуру, фиксация менеджера предприятия или задержание собственника с дальнейшим предложением поделиться бизнесом. Не помогает даже депутатский мандат, который хоть и гарантирует неприкосновенность бизнесмену, но не уберегает членов его семьи от «наездов». Печально и то, что на данном этапе ключевыми в любом противоправном поглощении становятся органы государственной власти. Если с 2004 по 2010 годы было несколько центров влияния – и в прокуратуре, и в МВД, и в администрациях, что позволяло предпринимателям защитить себя, то сейчас выстроилась вертикаль власти и работает принцип одного окна как для предпринимателей, так и для получения контроля над предприятием.

Напомним: в президентских выборах 2010 года победил В. Янукович.

                                                                          (Из интернет-изданий)

 

***

Гоша изменился сильно. Джульетта его ни за что бы не узнала. Зато он узнал ее в кафе сразу, подошел, помялся, помямлил и неуклюже уселся напротив.

– Юлька! – только и мог воскликнуть он.

– Гоша?

Она тоже растерялась. Ей было неловко, что она его не узнала, не заметила издалека, не успела сообразить, что к чему и как себя вести.

– Сколько лет…

– Ты красивая…  Как раньше. А я – вот – выпалил он и умолк.

Джульетта улыбалась и не могла избавиться от ощущения натянутости улыбки. Нужно было срочно изобразить искреннюю радость и не менее искренний интерес к судьбе этого импозантного маримана в белых, по-видимому бразильских, штанах. Она взглянула на щеточку его щегольских усов. Такие носили некоторые капитаны-китобои в прошлом веке. Вдруг ей взбрело в голову, что начни Гоша ее целовать, усы станут колоться. Она засмеялась, а он просиял. Так мало нужно для радости.

– Слушай и не спрашивай. Я сама расскажу, что найду нужным, чтобы нам было проще. Да, я почти тридцать лет была замужем за Борисом, тем самым. Теперь вдова. Детей нет. Твоя очередь.

– Женат, сын и дочь. Взрослые. Внуков пока не дождались. Жену не видел года три – живет в Москве. Так вышло, – доложил Гоша.

Джулия поморщилась. Он насторожился, но продолжал:

– Сын приемный, всего на девять лет младше меня. Хороший парень, путевый, мы дружим. Он бобыль, я бобыль…

– А дочь?

– Что дочь?

– Дочь родная?

– А, да. Думаю, да… Надеюсь, да. Правда, она давно с мамой в Москве. А мы с Валькой тут вот, на Гагаринском плато, расположились. Самый крутой райончик... Я по морям, по волнам, он – на берегу. Сухопутный он. Из наших окон море видно зимой и летом. Я-то им сыт по горло, а Вальке в кайф.

– Вальке?

– Сыну – Вальке.

Она кивнула и одним глотком допила свой кофе. Засобиралась, думая, как бы не пригласить Гошу в гости и, к тому же, избежать приглашения к нему. Опасения оказались напрасными.

– Ладно, Юлька, я побегу, у меня завтра самолет. Под флагом ухожу. Месяцев на десять, не меньше. Дай мне номер на всякий – Вальке оставлю. До скорого.

Джулия обрадованно сунула ему визитку. Он, не глядя, спрятал ее в нагрудный кармашек и вразвалочку пошел по брусчатке Дерибасовской. Настоящий моряк, из раньшего времени, как говорят в Одессе. Она провела его удовлетворенным взглядом. Думать и вспоминать о нем было гораздо легче, чем с ним беседовать.

 

Валька не преминул вскоре появиться на Джульеттином горизонте. И сразу принялся ухаживать напропалую. Принялся уважать, ублажать и пускать пыль в глаза.

– Тебе сорок лет, а ты еще не понял, что далеко не все тетеньки склонны от тебя тащиться, – смеялась Джульетта, ставя букет в вазу. – Весь кабинет завалил цветами. Мне, конечно, приятно. Но если вдуматься, цветы – это всего лишь ампутированные органы размножения растений. Разве не так? К тому же я терпеть не могу менять в вазе воду, когда стебли начинают гнить. Заруби себе это на носу.

– Гоша поручил мне о тебе заботиться, – возражал Валька, развалившись в кресле и поигрывая ключами от автомобиля.

– Гоша странный. Тридцать лет я вполне обходилась без него. Правда, признаюсь, мой покойный муж вечно ревновал меня к гипотетическому Гоше. Но это – не в счет. Должен же он был как-то демонстрировать свою любовь.

– А ты любила мужа?

– Боготворила! – Джульетта зарылась лицом в благоухающие соцветия.

Валька был колоритным представителем одесского торгового люда. Оптовый рынок «Седьмой километр» проступал даже бисеринками пота над его пухлой верхней губой. Хорошее или плохое настроение напрямую зависело от почина и выручки за день, неделю, месяц, сезон. Он летал в Китай и считал пачки наличных долларов с ловкостью факира. Торговал оптом и в розницу, давал суммы «в рост». Вкладывал деньги в недвижимость, потом сдавал недвижимость в аренду, уклонялся от налогообложения и мечтал, чтобы ему за это ничего не было, пребывая в блаженной уверенности, что поступают по-иному лишь малодушные идиоты.  Короче, крутил Валька золотое колесо бизнеса с задором и серьезностью молодого сытого хомяка.

Деятельный Валька заезжал за Джульеттой на работу почти каждый вечер. Она молча усаживалась на сиденье его модного внедорожника и молчала до самого дома. Все слушала говорливого Вальку.

– В детстве я был хилым и сильно худым, аж светился. Бабуля поила меня алоем с медом, чтоб не стыдно было от соседей. Распух я тогда быстро, но не от голода. Гхы-гы. Бабуля любовалась плодами своей любви, называла меня сладеньким алойчиком. Эти мне одесские бабушки… Меня так с тех пор и прозвали – Валька Алойчик. Прицепилось. Ну какой из меня алойчик? Алой зеленый и колючий, правда же?

– Алоэ очень полезный представитель тропической флоры… Очень полезный… И ты тоже, – задумавшись о чем-то своем, рассеянно утешала его Джулия.

– Хм… Я представитель тропической флоры? – недоумевал Валька.

– Нет… Ты просто полезный…

Для окружающих Джульетта была очередной, хотя и весьма нетривиальной, пассией Вальки. Соперницы косились и любопытствовали, Джулия усмехалась и отмахивалась. От ценных подарков и романтически-коммерческих путешествий вдвоем отказывалась наотрез. Соглашалась только на дружеские встречи в кафе и морские прогулки на маленьком катере.