«Такая длинная зимняя ночь…», роман

– Не надо никаких перемен…

– Посмотрим. Завтра, как всегда?

Я радостно улыбнулась. Как мы любим проговаривать за других! Ведем внутренний диалог и сами себе оппонируем, приписывая ответы собеседнику. Такого можно нафантазировать! А откровенно объясняться – не привыкли…

Мне подумалось, что расскажи я ему честно о своих сомнениях и страхах, он бы нашел слова, чтобы успокоить меня и примирить с гордостью, долгом и женскими сомнениями…

Он достал платок и вытер раскрасневшееся лицо.

– Видишь, от радости даже в пот бросило! А я думал, что навсегда потерял тебя…

– Я тоже… Я хожу этой улицей с того самого дня, надеясь встретить тебя – случайно…

– Родная моя… – прошептал он растроганно.

Невозможно вечно стоять у киоска на перекрестке. Но расстаться было тоже  невозможно. Он взял мою руку, начал сжимать, перебирать пальцы, поднимаясь все выше по кисти. Я поняла, что прикосновение ко мне – даже к руке, вызывает у него такую волну чувств! Ведь это часть моего тела – вожделенного. И он это скрыть не мог. Если бы мы были одни – просто смял бы меня…

От этой мысли у меня закружилась голова. Мне подумалось, что переждать еще сутки – невыносимо…

– Иди, иди… Только не опаздывай! Я буду ждать!

Я счастливо улыбнулась. Он медленно, с неохотой отпустил мою руку. Я шла, чувствуя спиной его горящий взгляд. Через несколько шагов обернулась: он стоял и смотрел мне вслед – с тоской и нежностью…

И все вокруг переменилось. Солнце стало ярче, небо – голубее, люди – добрее и прекраснее. Я купила конфет и пирожных детям, новые тапочки – мужу. Я с нежностью вспомнила, что у его шлепанцев прохудились носки и при ходьбе большой палец, словно подмигивая, мелькал в прорехе. Но он не обращал на это никакого внимания. И я – тоже.

Я его не замечала эти несколько недель. Я разрешала ему пить и спать, чтобы не трогал меня, дав побыть наедине с моей тоской. К счастью, его опьянение выражалось в сонливости, и его не тянуло на подвиги, как многих.

Дети обрадовались лакомствам, и даже он благодарно улыбнулся, примеряя обновку.

– Зарплату дали? – спросил он, не понимая причины такого внимания.

Я промолчала. Это были мои, утаенные от семьи деньги, которые я собиралась истратить на какие-то женские мелочи. Но сегодня я была счастлива, и мне хотелось доставить радость другим.

Во мне все пело. Я считала часы до вечера. Приняла душ, отчаянно терла скрабом все тело, намереваясь быть атласной наощупь. От мысли, что он коснется меня, внутри что-то вздрагивало нестерпимо-сладко…

Ночь тянулась нескончаемо. Я ворочалась с боку на бок, время от времени поглядывая на часы. Стрелки не становились проворней, не спешили приблизить новый день, столь страстно ожидаемый.

Но он пришел – солнечный, теплый. Я отправила детей в школу. Юра ушел еще раньше. У меня дрожали руки, когда я накладывала грим на лицо. Как жаль, что до обеденного перерыва макияж утратит свежесть… Хотя… Он никогда не разглядывал меня. Просто хватал в охапку – да так, что у меня перехватывало дыхание…

Медведь… Мой милый медведь! Мягкий наощупь, горячий, с нежной кожей… У блондинов всегда нежная кожа.

Я улыбнулась при этой мысли. Еще четыре часа – и я смогу определить, так ли это. Проверить кожу на мягкость…

Плед появился в точно назначенное время. Я вскочила.

– Светлана Дмитриевна! Задержитесь на несколько минут. Тот чертеж…

– Простите, мне нужно успеть в аптеку. Я потом все переделаю – после обеда!

На месте меня было не удержать. Начальник отдела изумленно смотрел на меня: было без пяти час. Я схватила сумочку.

– Извините, очень спешу…