«Такая длинная зимняя ночь…», роман

Я поднялась к себе в кабинет – ни живая, ни мертвая. Напрасно начальник что-то говорил об ошибке в чертеже – я его не слышала. Но он настаивал, оторвал меня от окна, и я так и не увидела, как приехала скорая и что было дальше.

Пришла домой мертвая. Меня разрывали мысли: как он? что с ним?..

А наутро красный плед все так же висел на веревке…

Я поняла, что убрать его было некому…

Что я чувствовала?..

Не буду рассказывать – вам это вряд ли пригодится…

Красный плед висел несколько дней. Я смотрела на него – и умирала. Несколько раз я поднималась в квартиру, звонила… В ответ – гулкая тишина.

Я прислонилась к стене без сил. Такого отчаяния еще не испытывала…

Потом  плед исчез. У меня появилась надежда. Значит, приходил, убрал… Значит, лучше…

Прождав еще немного, я позвонила ему на работу, в регистратуру.

– Виктор Петрович на больничном, – сказали мне.

– А когда он будет?

– Неизвестно. У него случился инсульт, он в больнице, – ответил молодой голос.

Я не пошла сразу домой. Просто была не в состоянии.

Я пошла в парк. Дальние аллеи были безлюдны. Я забрела в одинокую беседку среди берез, села на сломанную скамейку внутри.

Какое-то отупение… Когда тебя на взлете сбивают – это страшно. Как я летела к нему!..

Я вспомнила те недели, когда думала, что мы расстались. Глупая – считала, что это самое страшное в жизни!.. Как бы я хотела отмотать жизнь, как кинопленку, вернуться в то благословенное время, когда самое страшное было в вопросе – любит он меня или нет!..

Пусть – не любит! Пусть – бросит! Пусть – никогда больше его не увижу! Пусть оскорбит, унизит, растопчет мою гордость – это можно пережить!.. Только бы остался жив…

Мне не хватало воздуха. Я вскочила, вышла из беседки. Но идти не могла. Я обняла ствол березы, повисла на нем, прижалась щекой к шершавой коре.

Где же его искать?! В какой больнице?..

Нужно идти домой. Антон, наверное, привел Настеньку… Хорошие дети у меня! На Антошку можно положиться. Он быстро повзрослел, понимая, что на отца надежды мало…

Я отделилась от ствола, медленно двинулась по направлению к дому.

В горле стоял ком. Я прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать рыдания, но слезы катились по щекам, жгучие, горькие…

– Женщина плачет… – услышала я брошенное вслед.

В подъезде я простояла довольно долго – приводила себя в чувство. Стерев с лица отчаяние и сурово сжав губы, открыла дверь.

Муж, как обычно, спал. Дети смотрели телевизор.

Я заставила себя переделать все домашние дела, проверить уроки. Я не понимала, что рассказывал Антон по уроку истории, но уверенно кивала.

– Прочти параграф еще раз перед сном, – сказала я ему.

– Ну, мам, я ж выучил, ты же слышала, – канючил он.

– Не спорь со мной! – прикрикнула я и пошла на кухню.

Наконец все улеглись.

Я погасила свет во всем доме и в темноте пробралась на супружеское ложе.

Супружеское... Прокрустово ложе!..