«В краю, где свет - лишь мера черноты...»

***

В невозбранном оперенье

Ты лети, душа, лети

В безоглядное паренье

Из томленья взаперти,

Вне докучного удела,

Вне земных и горних пут,

А покинутое тело –

Только временный приют,

Только плошечка с половой

Обретений и утрат,

Только жизни бестолковой

Неизбывный аромат…

ПУТЬ

Шли долгой, как скорбная песнь, чередой

Под солнцем полуденным, черным и жгучим.

И слезы не смел осушить этот зной,

Стекавшие в пыль немутимой росой

По впалым щекам, по каменьям и кручам.

Дымился песчаник, сыпучий, седой,

Скрывая порой четырех конвоиров,

Игральные кости несущих с собой,

Чтоб мог хоть немного счастливчик хмельной

Развлечься в одном из дешевых трактиров.

В толпе, но как будто поверх толкотни,

Две женщины шли отрешенно и кротко,

Шли вместе со всеми, и словно одни,

Так с будними рядом воскресные дни

Шагают, но их отличает походка.

Над скудной равниной кружили слепни,

И в смутной тревоге за милое тело

Земля целовала босые ступни,

И ластилась к ним, и сияли они,

И висла на них, и пустить не хотела.

От зноя и засухи плавился звон

В ушах у идущих, но чуткие руки

К ослабшему с разных тянулись сторон,

И немочь свою перебарывал он,

И стражники вновь изнывали от скуки.