«Золотые огоньки», рассказ

– Гуш, не надо, он же специально тебя дразнит.

– А если струсишь, никогда тебе не бывать своим среди нас. Засмеют так, что ты и носа не покажешь из-за своей кочки. Ну что, согласен?

– Согласен! – звонко выкрикнул Гуш, не обращая внимания ни на обеспокоенного Чика, ни на напуганную Водяничку. – Проще простого!

Не дожидаясь, пока кто-нибудь из лягушат даст отмашку, он бросился в воду и быстро-быстро заработал лапками.

– Вернись немедленно! – крикнула в сердцах Водяничка, но Гуш уже миновал первый островок и не думал сворачивать с пути. Врак покатился со смеху. – Нам всем из-за вас попадёт!

Гуш в считанные минуты доплыл до бёрезового обломка и взметнулся на самый его верх с торжествующим воплем:

– Я сделал, сделал!

– Вот дурень, – прыснул опять Врак.

Издалека Гуш казался не более чем маленьким пятнышком на чёрном стволе, но крик его разнёсся далеко. Так далеко, что его услышала тётка Выпь. Её долговязая нескладная фигура в тот же миг взмыла над противоположным берегом и, тяжело взмахивая крыльями, заскользила над водой в поисках добычи. Чик и лягушата замерли от ужаса. Увидеть Гуша она не могла, но слышать слышала…

– Я не трус, ясно теперь? Ты возьмёшь свои слова обратно!

Чик заметил, как Врак прячет улыбку за напускной тревогой, и догадался:

– Ты специально всё подстроил… Как ты мог?! Он же погибнет из-за тебя! – И закричал что было силы: – В воду! В воду прыгай!

Но Гуш так радовался, что ничего вокруг не замечал. Должно быть, ему казалось, что Чик торжествует вместе с ним. А тётка Выпь тем временем подобралась совсем близко…

Поняв, что никто из лягушат не поможет, Чик кинулся вперёд, на кочки. Лапки скользили по мокрой траве, а земля при каждом прыжке грозила осесть в воду, но Чик не остановился. Только бы успеть схватить Гуша раньше, чем на его тельце сомкнётся острый хищный клюв!

Вдруг одна из кочек ушла под воду целиком, и Чик вместе с ней. Трава обернулась густой буро-зелёной шерстью, распрямилась спина, мелькнул крючковатый хвост, и мгновение спустя Чик оказался зажат крепкой ладонью, которая уносила его всё дальше и дальше от Черты, от болота, от Гуша…

17. В кармане

Чик сразу догадался, что произошло, ведь тётушка Брусничка предупреждала, на какие хитрости идёт Болотник, чтобы схватить добычу. Велела опасаться незнакомых кочек. Не послушался…

Поначалу он так испугался, что не мог ни шелохнуться, ни заплакать. Болотник недолго сжимал его в ладони: как только добрался до леса, сунул за пазуху, и Чик оказался в кромешной тьме среди запахов гнили и сырости. Бултыхаясь, он то и дело стукался о что-то твёрдое и колючее, и если бы не это, так бы и бездействовал, ожидая конца. Набив пару шишек, Чик, наконец, принялся ощупывать карман изнутри да размышлять об ужасном положении, в которое угодил.

Но первая его мысль всё равно была про Гуша. «Надеюсь, он в безопасности», – подумал Чик, вспоминая, как завопила при виде Болотника тётка Выпь. Эхо её истошного вопля до сих пор стояло у него в ушах…

В кармане было грязно. Всё, до чего Чик, дотрагивался, оказывалось бесполезным мусором, но ему повезло. Та самая колючая штуковина оказалась веткой с острым концом, который Чик, обхватив покрепче, направил от себя, прямо на карман. Ветка быстро проколола склизкую ткань, и Чик, поднажав, смог проделать небольшую дыру, сквозь которую просунул голову.

Дышать сразу стало легче, только весёлого всё равно оказалось мало. Из кармана Чик увидел лишь длинные мохнатые лапы да бороду, развевающуюся на ветру. Болотник бежал невероятно быстро, перепрыгивая целые поляны и овраги. Стемнело; лес вокруг давно изменился, стал реже, земля пропиталась водой, а Болотник всё дальше и дальше уносил его в трясину, из которой обратной дороги уже не будет.