«Золотые огоньки», рассказ

1. Болото

Болото это было совсем нестрашное. В самой серёдке оно напоминало блюдце, до краёв наполненное водой. На пригорках вокруг буйно росли осока и мелкий кустарник, поспевала морошка – будто кто-то специально брызнул оранжевой краской в густую, непроницаемую зелень. А дальше, за луговиной, начинался лес.

Вода, покрытая ряской, тоже была зелёной. В ней копошились водомерки и прочая мелюзга. Но заправляли всем, конечно же, лягушки. В этом болоте жило целое семейство шумных, болтливых квакуш, и все они друг другу кем-нибудь да приходились: двоюродным дедушкой, троюродной тётушкой, а уж братьев и сестёр и вовсе было не счесть. С утра до вечера над болотом стояли шум и гам. Это квакуши переговаривались: «квак!» да «квак!». А как только наступала ночь, закатывали настоящие концерты. Рассядутся по пригоркам и заводят песни, баллады, ква-ква-кватины, да так, что воздух дрожит.

В одну из таких ночей и появился Чик.

2. Как появился Чик

Чик долго блуждал по лесу, пока окончательно не сбился с пути. В спину ему влажно, с таинственными шорохами дышала темнота, а среди спутанных ветвей то и дело чудился кто-то зловещий и жуткий. Было страшно, лапки совсем озябли, а лесной чаще всё конца и краю не было. Когда показался пригорок, за которым начиналось болото, Чик уже давно выбился из сил. Только хотел остановиться и дух перевести, как вдруг:

– Ка-аррр! – сказала тень прямо над головой. – Ка-арр!

Тень отделилась от разлапистой ели и пронеслась низко, хлопая крыльями. Чик в ужасе бросился бежать, не разбирая дороги.

– Хлюп-клюп, клюп-хлюп! – быстро-быстро заговорила прохладная вода.

– Чавк! Чавк! – звонко подхватила топкая, поросшая осокой земля.

Чик перепрыгнул через одну кочку, через другую, да и свалился прямиком в большущую лужу, подняв тучу серебристых брызг. Квакуши, что сидели вокруг, на пригорках, бросились врассыпную: кто в камыши залез, кто на дно нырнул. Когда Чик выбрался на большой кувшинковый лист, вокруг уже не было ни души. Тут силы его окончательно покинули, и он горько расплакался: от страха и усталости.

Папаша Тугобрюх, самый уважаемый лягуш в округе, сразу понял, что Чик не опасен: хоть он и выглядел намного крупнее лягушки, а всё же был ещё маленьким. Поэтому папаша Тугобрюх первым выбрался из своего укрытия и даже забрался на кочку повыше – чтобы лучше рассмотреть незваного гостя. За ним подтянулись и другие, ведь хоть квакуши и пугливые, а всё же жуть какие любопытные. Да и было на что поглазеть!

– Смотрите, квак-какая бледная у него шкурка, почти белая!

– А лапки-то! Длинные за-квак-корючки!

– И даже нет перепонок! – зашушукались квакуши.

Чик и вправду выглядел чудно и необычно. Он не был похож ни на лягушку, ни на другого обитателя здешних мест – бурую Выпь. Квакуши рты поразевали от удивления. И только папаша Тугобрюх не растерялся, ведь он заботился обо всём многочисленном лягушачьем семействе, а значит, был очень мудрым и умел сохранять спокойствие в любых обстоятельствах. Он заговорил с Чиком степенно и в то же время ласково:

– Квак-как же тебя зовут, малыш?

– …чик! – то ли сказал, то ли чихнул Чик.

– Квак-как же ты попал сюда? И где твой дом?

Чик не помнил ничего из того, что было с ним до того, как он оказался вдруг посреди непроходимого тёмного леса. На самом деле он и настоящего имени своего не помнил.  Квакуши зашептались, зашумели. Теперь они сидели не только на пригорках, но и на кувшинковых листьях, а некоторые даже подплыли поближе – всем хотелось узнать, что же будет дальше.

– Вот ведь квак-как получается, – задумчиво сказал папаша Тугобрюх и почесал лапкой свой огромное брюхо. – Плохо это дело.

Больше он не издал ни звука, только надулся и стал похож на большой зелёный пузырь – крепко задумался. Да только думал-думал, а так и не смог решить, чем же помочь Чику. Наконец, он сказал: