«Круиз по Стиксу», роман

Он что-то еще ей говорил. Марина не слушала, только понимающе улыбалась: такая улыбка заменяет все в разговоре с мужчиной, которому ты нравишься. Музыка кончилась, он перемотал ленту и снова включил. Танец обещал быть бесконечным. На них стали оглядываться, и Марина поняла, что пора прекратить.

- Потанцуй с именинницей, – посоветовала она ему.

Он с неохотой оторвался от нее, и Марина вышла в коридор – в прохладу после душной комнаты. Поднялась на второй этаж – там было пустынно. Открыла свой темный класс, подошла к окну и, не зажигая света, прижалась лбом к стеклу.

Тихие шаги за спиной. Теплые руки легли ей на плечи.

- Ты самая красивая женщина здесь, – прошептал Денис, обнимая ее.

А мальчик не промах! Прошел хорошую школу. Дверь, входя, прикрыл – так тихонько замок щелкнул!

Она не отстранилась, когда он поцеловал ее. Вспоминала забытое. Когда-то в таком же темном классе, прислонившись к фортепиано, они, как шальные, целовались с Вадимом.

Такие же горячие губы, такие же жаркие руки!..

Он все больше смелел. Ну, наверное, хватит! Она стала мягко вырываться, но он не отпускал. Не драться же с ним!

- Почему? – спросил он. – Ведь никто же не узнает!

В самом деле. Ведь она – взрослая женщина, чего ломаться? Ушла в темный класс, словно приглашая его за собой… А что, разве нет?

- Нет.

- Ну почему?! Я тебе не нравлюсь?

- Нравишься. Только я еще недостаточно стара для мальчиков…

Он возмущенно засопел и отпустил ее.

- Ну, подумаешь, насколько я младше? С виду мы – ровесники. Разве в этом дело?

- Знаешь, я привыкла быть моложе мужчины. А так – все нормально. Не переживай. Просто ты – не для меня.

- Хочешь сказать, что ты сама – не для меня? – обиженно сказал он.

Нет, положительно, он привык к взрослым дамам! Кто-то его хорошо воспитал! Ах, какой юный, но опытный мужчина!

Марина тихо засмеялась.

- Дениска, если бы ты только знал!.. Я бы и не против, но нас разделяет глубокая черная река. Я стою на другом берегу и ничего не могу поделать!

- Ой-ой-ой! Какая опытная женщина!

- Глупый. Мне просто не до этого…

- Ну, извини.

Он вышел, не закрыв за собой дверь. Обиделся! А, пусть. Полезно будет узнать, что не все женщины за тридцать мечтают о нем…

Опять это мерзкое удушье! Сердце начинает колотиться, словно кто-то сжимает горло. Она думала, что это не повторится. А оно есть, болезнь напоминает о себе в самый неподходящий момент…

- Марина, это ты? Что ты делаешь в темноте?

Валентина Николаевна. Марина глубоко вздохнула. Приступ проходил.

- Ты такая сегодня веселая! У тебя что-то случилось.

- Я скоро умру.

Тишина. Марина не заметила, как вырвались эти слова.

- Рассказывай, – сказала Валентина. – То-то я смотрю, ты не в себе.

Марина сбивчиво рассказала все. Выплеснула. Хотела остановиться – и не смогла.

- Ну, во-первых, пока еще ничего страшного не случилось. – Валентина прикрыла дверь, чтобы к ним никто не забрел. – Все это – только предположения, нужно обследоваться, и чем скорее – тем лучше. Во-вторых – даже если и самое худшее, завтра еще ты не умрешь. Будешь долго лечиться, месяцы, годы. А ты ведешь себя так, словно счет идет на недели. Чего ты больше боишься?

- Потерять мужество, – прошептала Марина.

Они сидели рядом на стульях, почти не видя друг друга в темноте.

- Ага. Значит, ты готовишься к смерти, ждешь, когда перестанешь ее бояться – и тогда тебе трын-трава! Так?

- Так, – обреченно сказала Марина.

- Готовься лучше к жизни – и беги скорее лечиться: скорее всего, тебя вылечат. А ты теряешь драгоценное время! Глупая! Человек никогда не готов к смерти, как ни старается. Потому что он ее не может представить: знает, что когда-то умрет, но – разумом, но – не верит, значит – надеется.

- Так что ж делать?! А вдруг я там испугаюсь, плакать начну, просить, чтоб спасли? Ведь это позор! Я себе потом не прощу! – воскликнула Марина.

Валентина Николаевна тихо рассмеялась:

- Не может быть. Умирают так, как живут. Если человек жил вздорно – он и умирать так будет: так достанет всех, что рады будут от него избавиться. А гордый человек умирает достойно. Ты – гордая. Ты – сильная.

- Ох, нет! – прошептала Марина. – Я всем уступаю. Я всегда молчу – от робости. От – слабости…

- И целый месяц живешь под дамокловым мечом, и ни разу не пожаловалась? Сама – в себе? Это большая сила, Марина. Я наблюдала за тобой: работаешь, как всегда, только стала еще молчаливее, еще сосредоточенней… Только сегодня неестественно весела, поэтому я и подумала, что у тебя беда…

Марина сжала пальцами виски.

- Откуда вы это знаете?

- Да ведь я старше тебя на пару суббот! – Валентина откровенно расхохоталась, встала и зажгла свет. – Ничего, ты когда-нибудь тоже будешь смеяться, вспоминая сегодняшний вечер. Я уверена, что все будет хорошо. Дурак доктор ляпнул, не подумав, не проверив, а ты – натура впечатлительная. Знаешь, есть такие болезни – от неосторожного слова.

- Тогда все просто, – сказала Марина, – вылечить можно другим словом…

- Да в том-то и дело, что нельзя, – усмехнулась Валентина. – Плохое легко находит дорогу, а за хорошее нужно бороться.

- Ну, это известное дело. Добра на земле меньше.

- Добра – столько же, сколько и зла. Только добро – золото, а зло – вроде дерьма. Вес один, а объем разный. Вот и кажется, что добра меньше…

Марина доверчиво улыбнулась:

- Значит, идти лечиться?