«Только не рыженькая», повесть

Аня сказала:

- Дай ему по заднице и отправь спать.

- Но как это… я не могу чужого ребенка…

- Не чужого! – вскрикнула Аня, схватила Пашку за руку и подвела ко мне.

- Я не буду… - сказал я.

- Снимай ремень… быстро!

Она стянула с Пашки штаны, и в ее взгляде появилось нечто злое от нечистого, нечто демоническое, что заставило меня снять ремень и пару раз дать молокососу по заднице.

- А теперь быстро спать, - скомандовал я, войдя в роль папашки.

Аня одобрительно улыбнулась. Я ждал, что она начнет действовать первой, и решил ей во всем признаться. Что, мол, девственник и все такое.

Однако она не торопилась. Она сказала:

- Ты бы волосы немного взлохматил.

- Зачем? – спросил я. Тем временем второй тайм подходил к концу. И пятая бутылка пива была почти пустой. И колбаски я все съел.

- Ну так, просто, - ответила Аня.

Я взлохматил волосы, и тут до меня дошло, что покойник вечно ходил с взлохмаченными волосами.

Затем Аня попросила:

- А теперь скажи: закрой рот и дай мне досмотреть футбол, грымза, ухухухуху!

Промолчав, я сделал вид, что этого не слышал. Эрекции как не бывало. Чертовщина начала происходить.

Аня сказала:

- А теперь скажи: ну, раз уж ты мне футбол не даешь посмотреть, так пойду я мусор вынесу и от тебя отдохну, грымза… ухухухухуху!

Аня принесла полупустое мусорное ведро и вручила его мне.

Из спальни я услышал детский плач. Пашка причитал:

- Папа, пожалуйста, не бей маму, папа!

Я взял мусорное ведро и вышел во двор. А ничего другого мне и не оставалось. Мусор я выкинул вместе с ведром и быстренько спрятался у себя дома. На звонки не отвечал, дверь не открывал. История вышла пренеприятная.  

На протяжении недели я избегал встречи с Аней. Как-то вечером я решил проверить почту и увидел от нее письмо.

Она написала:

«Извини, тысячу раз извини. Не знаю, что на меня нашло. Сама была не своя. Это все от горя и бессонных ночей. Больше такого не повторится, Максим, пожалуйста, давай останемся друзьями!»

Стоит ли говорить, что я сам мечтал остаться с Аней друзьями, а более же всего я по ночам, иногда и днем, мечтал о ее грудях, о ногах ее мечтал.

И мы оставались друзьями, несколько раз вместе съездили за покупками, несколько раз сходили в кино, и еще на прогулку в парк. Пашка такой стал, хоть к ране прикладывай. Вежливый, грубить перестал. Спасибо, пожалуйста. В парке я ему сахарную вату купил.

Иногда, конечно, Аня просила меня надеть желтую рубашку, иногда просила поковыряться в носу, почесать в паху, взлохматить немного волосы и еще что-то странное просила. Однако я прощал ей эти мимолетные шалости, слабости, можно сказать. И то, что она частенько называла меня Валиком, я тоже старался не замечать. Ведь на кону стояли чудесные, самые прекрасные груди на земле и роскошные волосы цвета крови марсианина.

Как-то мне позвонила мать и сказала:

- Что-то ты давно не заходишь, не звонишь… у тебя все нормально?

- Более чем, - ответил я.

- Что с твоим голосом? – спросила мать.