«После свадьбы», рассказ

Нам давно нужно было поговорить откровенно, начистоту. Давно. Это неправда, что я не хочу тебя видеть. Хочу и очень. Двойственность никогда не привлекала меня, и чтобы стать, наконец, самим собой, без лжи и лицемерия, притворства в близорукости, мне нужно приехать в Одессу как можно скорее. И я приеду.

На меня возложили драмкружок. В гражданской библиотеке я случайно наткнулся на нашу одноактную «Линию жизни» и обрадовался. Ее согласились поставить_– она понравилась. А во мне она вызвала много хороших воспоминаний, а образ Нины Михайловны – много тяжелых размышлений. «Милый, ну я такая. Люблю успех, люблю поклонников». И еще: «А я вот никого не люблю – ни его, ни другого». Память мне, кажется, не изменила. Я ведь, как и ты, почти всю пьесу наизусть знал».

Надо же! На этой пьесе в драмкружке они и познакомились. Она играла там его дочь, Господи, как давно это было! Иногда кажется – а было ли…

«Что ж, пора кончать. Я уже и так исписал слишком много бумаги. Ну, еще две новости. Получил от Толика Бондарева письмо из Находки. Он уже демобилизовался, сейчас плавает. Вторая новость – мое стихотворение напечатали в армейской газете и просили выслать еще несколько стихов и фото.

Пока всё.

Жду письма. Привет всем. Я уж давно приветов не передавал. Пишешь всегда в такой спешке…

Делов куча, как говорит Юрий Николаевич. Привет тебе от него, от Вани и от Ильи».

Им было по двадцать. Он был такой умный! Она была такая мудрая! Они не понимали тогда, что эта умность и эта мудрость, как одежка с чужого плеча, – от чужого ума и чужой мудрости. От прочитанных книг о чужих жизнях, от услышанных рассказов из чужих жизней. Что-то подсмотрели, что-то подслушали – а откуда еще? Конечно, они отбирали для себя то, что по вкусу, что по душе, что удобно. Но всё равно это было еще не их. Их собственный житейский опыт только начинался. И начинался этот совместный опыт с того, что наживали они его, живя врозь. Их свадебное путешествие закончилось скорой разлукой…

А сейчас они шли по длинному, как день, Строгановскому мосту, их обходили пешеходы и объезжали, кто на велосипедах. Вот обогнала их стайка горластых мальчишек, видимо, приезжих, видимо, небогатых – судя по более чем скромным спортивным костюмам. Последний, с баночкой пива в левой руке, воздетой в приветствии, с восторгом оглядывался на них, тыча в их сторону кулачок с оттопыренным большим пальцем – «Во!» – так они ему понравились!

А то их как-то остановила миловидная молодая женщина:

– Извините, можно вас спросить, – улыбаясь, сказала она. – Вы давно вместе?

– Шестьдесят, – приветливо ответил он.

– Шестьдесят один, – из честности уточнила она.

– Как вам это удалось? – Женщина солнечно улыбалась.

– А это просто, – неожиданно резво отозвался он, – мы каждый день завтракаем вместе.

Она же, чтобы упредить неловкость, ответила женщине мягко, но уверенно:

– Терпение и уважение. – И повторила: – Терпение и уважение.

Миловидная любознательница, продолжая улыбаться, кивнула прощально.

Она тогда удивилась, с чего это он про завтраки вдруг. Ну не в том же смысле, что пуд соли надо съесть, ведь так? Она так и спросила его – с чего это он вдруг так резко.

  Он, еще не остыв, объяснил. Оказывается, его возмутило ее «Как вам это удалось?». То есть как будто в общем-то так быть не должно, но вот как-то исхитрились люди, и у них получилось. Что же это за молодежь такая? Неужели сплошь и рядом одни разводы?

Терпение и уважение. Он тоже так думает?

Древние греки, большие любители размышлять обо всём, что есть вокруг человека и в нем самом, размышляли о любви тоже.  Они распределили любовь больше чем на десять разных видов — от восторженной влюбленности до одержимости. И где-то между ними обозначилась любовь супругов. Она у них отметилась нежностью и дружбой. Нежностью и дружбой.