«Девяносто первый или путь в бронзу», окончание романа

Иван Алексеевич Акулов застелил свой стол газетой «Маяк Коммуны», на желтоватую бумагу поставил блюдце с таблетками сахарина и велел принести два стакана чаю. Чай подали в серебряных подстаканниках.
Устроив командирскую фуражку на дальнем краю столешницы, Степанов провёл ладонью по ёжику волос.
– Документы перед вами, товарищ Акулов. А вот чем мо-гу?..
– Ну, если судить по вашим рекомендациям… Думаю, вы сможете многое.
Фома на сказанное отреагировал сдержанно, то есть никак не отреагировал: слыхали, мол, мы не раз, знакомая песня. Си-дел, изучая большую карту полуострова на противоположной стене. Акулов продолжил:
– Я здесь человек, в общем-то, новый. Как и вы, Степанов. Многое здесь уже сделано до меня, спасибо товарищу Беле Куну. В Крыму постепенно устанавливается революционный порядок. Сейчас ходят только советские деньги. Пытаемся запустить Керченский металлургический. Этим у нас занимается совнархоз. Да, вот ещё, – оживился секретарь ревкома, – по волеизъявлению трудящихся, мы снесли памятник императрице Екатерине, здесь, в Симферополе. Пора покончить с позорным прошлым. На его месте установим – мне вчера приносили проект – величественный монумент: титан-рабочий разбивает цепи на земном шаре. А под ним – бюсты вождей. Товарищей Маркса, Ленина и Троцкого. Из бронзы отольём. Хотя нет, с бронзой у нас трудности – из бетона.
– Здорово! – кивнул Степанов. – Это очень своевременно, памятник.
– Вот! А ещё курорты восстанавливаем. Товарищ Семаш-ко приезжал, в Ялте уже открыли. Не хотите, кстати, съездить подлечиться?
– Не мешало бы. Спина вот пошаливает. Жаль, не полу-чится.
– Ну, почему же не получится? Поработаете полгода, и премируем вас направлением в санаторий. А сейчас – конеч-но… У гидры контрреволюции ещё достаточно голов. Тут и врангелевцы, и махновцы, и бело-зелёные… Уголовники всех мастей, наконец. Милиция не справляется. ЧК – тоже. К тому же у них очень плохо отлажено взаимодействие. – Акулов скорбно поджал губы. – Хоть снова возвращай еремеевские ночи.
– А это ещё что? – Фома с интересом перевёл взгляд на секретаря ревкома.
– Ха! Да это так наши матросики, по темноте своей, вар-фоломеевские ночи называли.
– А варфоломеевские – это что? – не отступился Фома.
– Ну, так… – Акулов кашлянул в кулак. – Это – из фран-цузской жизни, короче. Как-нибудь расскажу подробнее. Только у них, у французов, одна ночь приключилась, а у нас – во мно-жестве. Зачищали здесь сволочь всякую. Буржуев, золотопо-гонников, бандитов. Ну, это ещё в семнадцатом, я тогда в Вы-борге работал. Но опыт, скажу вам, полезный, и сейчас исполь-зовать не поздно.
Степанов и раньше слыхивал о красном терроре в Крыму, но думал об этом немного и вскользь, как о всяком далёком и чужом деле. Теперь вставил озадаченно:
– Я слышал, товарищ Фрунзе обещал всем амнистию.
– Конечно, конечно! – подхватил секретарь. – Именно! Ры-царское отношение ко всем, кто добровольно явится и зареги-стрируется. Мы их… хе-хе, отправляем на север.
– Это правильно, – согласно кивнул Фома и добавил: – Из вас хороший бы прокурор получился, Иван Алексеевич.
Акулов рассмеялся и деланно погрозил пальцем.
– А вы, я вижу, человек с правильным опытом, Фома Анд-реевич.
– Да уж, – усмехнулся Степанов. Не рассказывать же это-му человеку, как пришлось бежать из Метехского замка, дабы не встретиться с настоящим прокурором. – Давайте к делу. В чём вы видите мою задачу?
Акулов подошёл к карте.
– Вот они, Бешуйские угольные копи. Это между Симфе-рополем и Бахчисараем. Мы строим здесь железнодорожную ветку, которая соединит Бешуй с Сюренем. Местность сложная, горы, реки. И орудует в этом районе банда Захарченко. Он из врангелевских офицеров, давно не даёт нам покоя. Постоянные налёты, убийства строительных рабочих, взрывы уже проложенного полотна. Уничтожение банды я хочу поручить вам.
– В составе какого ведомства? – всматриваясь в карту, спросил командир Степанов.
– А никакого! Отряд особого назначения. Не милиция, не ЧК, хотя взаимодействие допускается. Есть у меня полусотня резерва, бойцы проверенные, привёз с собой из Киргизстана. Примешь командование. Подчинение – лично мне. Полномочия – неограниченные.
– Понял вас, товарищ секретарь ревкома.
– Ну, вот и славно, – Акулов протянул раскрытую ладонь. – А там сейчас миндаль цветёт, Степанов…